Вокруг света 1982-03, страница 50

ные зубы, что она никогда не закрывает рта.

Между тем, по свидетельству Валери Тэйлор, из всех обитателей моря мурены самые беззлобные существа. «Мне они не просто нравятся. Я полюбила их. Мурены — яркие индивидуальности, и когда привыкнут к вам, то ведут себя просто изумительно,— пишет аквалангистка.— Разве они виноваты, что природа наделила их устрашающими зубами? Кстати, рот эти рыбы беспрестанно открывают и закрывают потому, что такова у них манера дышать. Да, мурены иногда могут и цапнуть, если их испугать. Но так поступает любое существо и на суше и под водой.

Среди мурен у меня были два — не побоюсь сказать—деликатнейших друга — Гарри и Клык, с которыми я познакомилась в 1971 году во время съемок телефильма «Большой Барьерный риф» возле острова Херон. Так уж получилось, что их дом оказался в центре съемочной площадки, где постоянно горели подводные прожектора, стрекотали кинокамеры, сновали ныряльщики-актеры. Сейчас я уже не помню, как мы начали прикармливать этих мурен, а потом свели близкое знакомство. Одного из страшилищ назвали Гарри в честь нашего давнего друга, не отличавшегося приятной наружностью. Второе получило прозвище Клык из-за единственного зуба, торчавшего в деформированной челюсти,— видимо, следствие знакомства с рыболовным крючком.

С течением времени я так сдружилась с муренами, что совершенно перестала опасаться их. Они проявляли величайшую осторожность в играх с «космическим пришельцем», которым я была для них. Гарри, например, мог взять в пасть мою руку и не оставить даже следов своих острых зубов. Однажды я вытащила его из подводной «берлоги», всплыла на сорок футов к

поверхности и приподняла над водой, чтобы показать сидевшим в лодке ребятам, какой послушной может быть мурена. Думаю, Гарри остался не в восторге от такого испытания, но стоически перенес его и даже не пробовал вырваться. Вообще, когда я плавала с этим «кровожадным дьяволом», он приспособился использовать мое тело как персональное убежище: прятал голову под мышку, а сам прижимался ко мне. Причем тут нет никакого чуда, все было достигнуто с помощью мягкости и терпения.

Я и теперь встречаюсь с Гарри и Клыком, когда приезжаю на остров Херон. Хотя они стали уже настоящими кинозвездами, но меня принимали по-прежнему приветливо».

Когда читаешь очерки отважной аквалангистки, создается впечатление, что чуть ли не все обитатели подводного мира ее друзья. Взять хотя бы «морских дьяволов», гигантских мант, достигающих в размахе плавников 20 футов и весящих больше тонны. Существует много легенд об их «смертельных ласках», о том, что они губят неосмотрительных пловцов, утаскивая на дно и расплющивая их там своей тяжестью.

Но вот что пишет на сей счет Валери Тэйлор:

«За многие часы, проведенные под водой, я убедилась, что манты не только никогда не нападают сами, но и ведут себя чрезвычайно осторожно по отношению к ныряльщикам, словно понимают, как хрупки мы по сравнению с ними. Даже если вы стремительно пикируете на этих гигантов, они всегда успевают отвернуть в сторону.

Нам с Роном очень нравилась гигантская манта, жившая возле одного из кораллов. Казалось, она не плавала, а парила, с неповторимым изяществом исполняя чуть ли не все фигуры «высшего пилотажа». Манта тоже, видимо,

48

прониклась к нам симпатией Однажды, когда кончилась пленка, а воздух в акваланге еще оставался, я осторожно подплыла к Мильдред — так назвали мы эту рыбину — и стала почесывать ей живот. Кожа у манты на ощупь была как наждачная бумага. Но рыба пребывала в таком блаженстве, что не хотелось лишать ее столь редкого удовольствия. Она даже перестала шевелить плавниками, и мы медленно опускались на дно. Признаться, когда я увидела, что девятифутовая громадина накрывает меня, то пережила несколько неприятных минут. К счастью, Мильдред оказалась на высоте; в считанных дюймах от дна она остановилась и позволила мне выбраться .на волю. Понесенный мною урон ограничивался порванными нейлоновыми перчатками и ободранными в кровь о кожу манты подушечками пальцев».

Но вернемся к эксперименту с Валери Тэйлор, о котором говорилось вначале. Естественно, захотелось узнать подробности. Я стал просматривать зарубежную прессу и в американском журнале «Нэшнл джиогрэфик» нашел рассказ самой аквалангистки.

«Моя «кольчуга» была идеей Рона. Дело в том, что во время подводных съемок больше всего неприятностей доставляют акулы. Эти хищницы обладают поразительным чутьем. Не успеешь оглянуться, как тебя уже окружили непрошеные гости, не признающие никаких правил поведения. Приходится быть настороже, чтобы избежать слишком близкого знакомства с их челюстями, которые в несколько рядов унизаны острыми, как бритва, изогнутыми треугольными зубами.

«Почему бы не использовать для защиты от них специальный костюм из стальных колец, наподобие рукавиц, что надевают рабочие, разделывающие туши на мясокомбинатах? Такой наряд должен прийтись им не по зубам»,— решил Рон. Его задумку осуществила одна фирма, которая изготовила из 150 тысяч колец комбинезон с капюшоном весом в пятнадцать фунтов.

Мы решили испы|ать его в океане неподалеку от Сан-Диего. Одетая в «кольчугу», я опустилась под воду, захватив для приманки несколько макрелей. Акулы не заставили себя ждать и стали кружиться вокруг. Затем одна приблизилась вплотную, не сводя своих маленьких глаз с рыбы в моей руке. По тому, как подергивалась голова хищницы, а по телу волнами проходила нервная дрожь, было ясно, что она возбуждена до предела. Когда акула сделала рывок к добыче, я резко выставила вперед правую руку, левой прижав к себе приманку. Зубастые челюсти с лязгом сомкнулись у меня на локте. Акула принялась дергать руку из стороны в сторону, как рассерженная собака. Каждую секунду я ожидала, что почувствую острую боль, хлынет кровь и... Но ничего не произошло. Моя «кольчуга» действительно оказалась не по зубам «тигру морей», хотя нижняя че