Вокруг света 1982-07, страница 52

□ ое знакомство с Абдурауфом Аминджановым началось со старой фотографии, она висела на самом видном месте во Дворце культуры. Дворец этот в колхозе имени С. Урунходжаева под Ленина-бадом знаменит тем, что здесь в пятидесятые годы трудами местных мастеров возродилось древнее таджикское национальное искусство росписи потолков. На той фотографии пять лип: художник, по-местному «наккош»,— Максуд Солиев; резчики по дереву — кандакоры — Рахмишех Раджа-бов и Очил Фаязов; резчик по ган-чу — ганчкор — Зокир Нодиров и пятый — совсем молодой еще Абду-рауф Аминджанов, ученик Солиева. Здравствует ныне лишь Абдурауф. он и продолжил дело учителей, избрав одно из самых почитаемых здесь во все времена ремесел.

В тени виноградных лоз, укрывающих от зноя небольшой квадрат его сада, Абдурауф рассказывал мне о своей жизни, о своем ремесле. Семилетний труд под руководством Максуда Солиева в колхозном дворце навсегда определил его судьбу. Прекрасной школой стала и работа по копированию старинных узоров с известных в республике памятников, которая велась по инициативе архитектора X. Юлдашева. Много месяцев ездил тогда Абдурауф по своей земле, побывал в Ура-Тюбе, старом Ходженте, Исфаре, Зеравшане, в отдаленных кишлаках северного Таджикистана.

Археологические раскопки в древнем Пенджикенте и других местах говорят о том, что история искусства наккошей меряется многими веками. Возраст города Ура-Тюбе, например, расположенного в зеленых предгорьях Туркестанского хребта, составляет около двух с половиной тысяч лет. Именно в этом городе я впервые познакомился со старинной росписью потолков. В лабиринте кривых улочек с прилепленными друг к другу серыми, словно запыленными, домами из необожженной лессовой глины я нашел дом, построенный в XIX веке и принадлежавший когда-то купцу Масбуту. Невзрачная стена—дувал— скрывала уютный зеленый дворик, в него выходила открытая веранда — айван. Из айвана небольшой коридорчик вел в парадную комнату для гостей — мехмонхону.

Я вошел в эту комнату — и у меня захватило дух от многоцветной росписи потолка, от фантастичной его архитектуры. Когда глаза немного привыкли к краскам, среди которых преобладали темно-красные тона, я попытался разобраться в строении потолка. Ложные балочки делили его на множество своеобразных сотов. Эти трех-четырех-пятиугольные соты-кессоны назывались «хона». Некото-

Какой узор выберет мастер для следующей работы?..

АЛЕКСАНДР МИЛОВСКИИ Фото автора

СЕМЬ ЦВЕТОВ НАД ГОЛОВОЙ