Вокруг света 1982-08, страница 19
Экспедиция уходит в поиск последний гренландский кит был добыт здесь в 1897 году. Сейчас это животное занесено в Красную книгу, где значится как крайне редкий вид, находящийся на грани вымирания. По книге, архипелаг уже не входит в границы его ареала. Однако летчики, из тех, кому нельзя не доверять, сообщали, что не раз встречали китов у берегов Земли Франца-Иосифа, только вот каких — не брались утверждать. И самое ценное: зоолог Станислав Беликов, начальник нашей экспедиции, пролетая в прошлом году севернее архипелага, видел двух китов, по всем признакам полярных. Правда об этих животных волновала не только нас. «Добудьте хоть какую-нибудь информацию о китах»,— говорили нам перед отлетом сотрудники института. Час ночи. Мороз за тридцать. Метет поземка, подсвеченная размытым, мутным солнцем. Торчат из-под снега несколько антенн и полузанесенных крыш. Столб с указателями: «Москва — 2960 км, Канада— 1800 км, Северный полюс — 896 км». И никакого пейзажа, никакого горизонта — сплошная снежная пелена вокруг. Таким предстал перед нами Греэм-Белл — самый восточный остров архипелага, исходная точка и база наших работ. Но началась экспедиция не с медведей, не с птиц, не с китов, а с происшествия, не имеющего никакого отношения к зоологии. Пленка в моем фотоаппарате, заряженная на чудеса животного мира, пошла совсем на другое... Было что-то около пяти утра, когда я проснулся: у постели, глядя на меня в упор, сидел доктор полярников Анатолий Шальнов. За его выбритой до блеска головой, в окне, полуприкрытом одеялом — зимой от пурги, а теперь от нещадного круглосуточного света, клубилась все та же оранжевая снежная мгла. — Ты что, Анатолий? — Надо резать,— сказал он тихо.— Поможете? Сон как рукой сняло. Накануне вечером у одного из зимовщиков, совсем еще мальчишки, начался острый приступ аппендицита. Доктор, возрастом ненамного старше больного, нашел положение весьма серьезным. Как ни старались радисты связаться с Большой землей и вызвать санрейс, пока это не удавалось — в эфире было частое в этих широтах «непрохождение». — Парень доходит,— продолжал Шальнов.— Смирился, не разговаривает, не жалуется. Боюсь, уже и полета не выдержит... Станислав ведь биолог,— он кивнул на спящего Беликова.— Он сможет мне ассистировать? — Какой разговор! — вдруг раздается голос Стаса. Он вскакивает и ищет очки.— Помогу, конечно... Вскоре больной уже лежит на столе в тесной комнате санчасти. Над ним свисает наспех закрепленная яркая лампа с рефлектором... Часа через три из «операционной» вышел Стае, красный, мокрый от пота, наскоро выпил стакан чая. — Очень тяжелый и непонятный случай. Аппендицит... но как будто что-то еще. Пока полной ясности нет... Еще два часа ожидания. Шальнов вызвал меня: нужно сфотографировать финал операции. В санчасти было нестерпимо жарко и душно от запахов крови и лекарств. Больной, с лицом деревенского мальчишки, тяжело дышал, но был в полном сознании. — Представляешь,— сказал доктор,— курить попросил. Я тебе дам закурить! — прикрикнул он.— Помалкивай у меня! Вечером к нам прорвался санитарный самолет вывез больного на Диксон. А еще через несколько дней оттуда радировали: больной поправляется, шлет доктору привет. — Слушай,— приставал к Беликову Шальнов.— Теперь мой черед ассистировать. Возьми меня к медведям, а? Наш «модельный участок», на котором по наблюдениям прошлого года располагалось около десятка родовых медвежьих берлог, находился на том же Греэм-Белле, вблизи уходящей в небо громады ледника. Место называлось мыс Кользат. Под высокой скалой из бурого песчаника притулил ся деревянный балок с железной печкой — он и стал нашим убежищем. Маршрут за маршрутом тщательно обшаривали мы окружающие горы — ни единого живого существа! Все вокруг было сковано льдом — морским, ледниковым, даже камни и обнажения земли покрывала тонкая корка льда. Поистине пустыня! Другой арктический остров — Врангеля, место наших прежних экспедиций, казался отсюда настоящим оазисом. А погода, словно дразня, стояла отменная: незаходящее солнце, тишина, горизонт раздвинут в полную ширь, все сверкает празднично... Но мертво. Наткнулись только на несколько старых медвежьих следов и нашли три временные берлоги. Раско- ft Прямо перед нами всплыла из воды гигантская темно-бурая торпеда. Это был кит... пали их и зарисовали в горизонтальном и вертикальном планах, определили также абсолютную и относительную высоту каждой берлоги, крутизну и экспозицию склона, глубину снега на нем, словом, сделали все, что требовалось. И все же это было не то — не хватало самого зверя, живого, во плоти. Должно быть, нам не повезло и нынешний год из-за ледовых условий оказался неурожайным в этом месте на берлоги. В поисках медвежьих сле- 2 «Вокруг света» № 8 17 |
