Вокруг света 1982-09, страница 58

щ

будет путем,— сказал тот, обдав нас сивушным перегаром.— Удовольствие будет стоить 22 фунта и бутылку виски.

— Идет,— сказал мистер Свенсон,— я согласен.

— Стоп! — вмешался я.— Этому кораблику предстоит плыть вокруг света, а не служить рыбачьим челном в Мельбурнской бухте. За 22 фунта стерлингов его не починить ни одному кудеснику, и тем более — с помощью пары гвоздей и шурупов.

— Моя фирма готова возместить убытки лишь на указанных условиях,— ледяным тоном изрек мистер Свенсон.— Если вас это не устраивает — извините!

Я отправился в маленький отель по соседству и снял там комнату. Идти мне было некуда. Я сидел в номере и клял свою горькую судьбину. Вдруг в дверь постучали:

— Мистер Восс, тут в холле несколько джентльменов. Они хотели бы поговорить с вами.

Я поплелся в холл. Там стояли трое мужчин. Едва я спустился на нижнюю ступеньку лестницы, как один из них вышел вперед, достал из нагрудного кармана записку и, заглядывая в нее, произнес небольшую речь.

Сначала я не очень-то понял, в чем, собственно, суть, а когда, наконец, до меня дошло, то я едва не поперхнулся. Мельбурнский парусный клуб избрал меня почетным членом с правом ходить по всему свету под его вымпелом.

Оратор кончил речь и протянул мне большой бумажный лист — диплом и шелковый вымпел. Через несколько минут мы уже сидели в прохладном баре, и я рассказывал о своем столкновении со Свенсоном. Президент клуба коротко переговорил со своими спутниками, отправил куда-то курьера с запиской, и через полчаса у стойки уже сидел вместе с нами еще один член клуба — мистер Уолкот, по профессии адвокат.

— Почему вы с такой уверенностью заявляете, что «Тиликум» нельзя отремонтировать за 22 фунта? спросил мистер Уолкот.

Я рассказал, что я не только капитан, но еще и корабельный плотник, и описал особые свойства красного кедра, из которого построен «Тиликум».

— Я берусь за это дело. В возмещение ущерба мы вчиним Свенсону иск на 500 фунтов.

Вечером, когда мы покидали бар, мое положение уже не казалось мне столь мрачным.

Процесс длился целую неделю. В конце концов, суд удалился на совещание, а затем был зачитан приговор, который гласил, что фирме Свенсона надлежит выплатить мне 200 фунтов в возмещение ущерба, а также оплатить все судебные и адвокатские издержки.

После суда в парусном клубе состоялась небольшая, но шумная вечерин-; ка. Не принимал в ней участия только мистер Уолкот — он отправился по

56

обедать с адвокатом противной стороны.

На следующее утро Уолкот пригласил меня к себе в контору,

— Мистер Восс,— сказал он,— процесс мы выиграли, однако противная сторона будет подавать апелляцию.

— Но ведь они же все равно проиграют?!

— Безусловно. Тем не менее вся процедура будет тянуться еще около года. У вас так много свободного времени?

Я отрицательно покачал головой.

— Мы с адвокатом противной стороны выработали компромиссное соглашение.

По этому соглашению мистер Уолкот получал свое вознаграждение, а я — 1(Ю фунтов. Зато я сам должен был ремонтировать «Тиликум». Конечно же, я согласился и сразу принялся за работу.

Сначала я стянул струбцинами мелкие трещины. Затем обмотал вокруг корпуса судна несколько колец троса и с помощью длинного рычага так скрутил их, что мой кораблик снова принял прежнюю форму, а все длинные трещины сомкнулись.

Из тонкого стального листа я выгнул шпангоуты и тщательно привинтил их шурупами к корпусу судна. И вот наступила великая минута. Я осторожно отдал тросы, скреплявшие корпус. Напряженно всматривался я в трещины, которые тонкими жилами разбегались по дереву. Они больше не расходились. Корпус «Тиликума» снова был прочным и жестким. Ост. валось только хорошенько проконопатить трещины и заново покрасить судно. Теперь мой кораблик опять был таким же нарядным, как при выходе из Виктории.

После нескольких пробных плаваний в бухте 5» уже твердо знал, что путешествие можно продолжать.

Мне не хватало только нового спутника. Хозяин матросской гостиницы обещал прислать подходящего парня. И действительно, как-то наутро на пирсе появилась покачивающаяся фигура. Человек то и дело спотыкался о собственные ноги. Он был абсолютно пьян, но тем не менее производил неплохое впечатление.

Поглядев с высоты пирса на маленький «Тиликум», он крикнул мне:

— Привет, дружище, не перевезешь ли меня на мою коробку? — и показал на парусник, стоявший на рейде.

— А как называется твое судно?

— «Тиликум» вроде...

— Хорошо, двигай сюда.

Он поднялся на борт, показал мне бумагу, удостоверяющую, что он в самом деле нанялся на «Тиликум», и сразу же уснул.

Будить пьяного и препираться с ним не имело ни малейшего смысла. Я в одиночку поставил паруса, разобрал тросы и, покинув порт, взял курс на Аделаиду.

К вечеру мой новый спутник проснулся. Он изумленно протер глаза:

— Где это я?

— На «Тиликуме».

Матрос оторопело посмотрел на палубу размером 10 метров на 1,68 метра и тяжко вздохнул.

— Кэп, хлебнуть не найдется?

— Нет,— отрезал я.

Напарник вздохнул еще раз, а потом железно выполнял свои обязанности до самой Аделаиды — целых 500 миль. Но едва мы вошли в порт и я на секунду выпустил его из виду, как матрос подхватил свои пожитки и был таков. Правда, это не испортило мне настроения, меня угнетало другое: уже почти год я был в Австралии, а прошел за это время не более 1000 миль.

Рождественским днем 1902 года я сидел в рубке «Тиликума». Передо мной лежала карта мира, и я размышлял, как двигаться дальше. Думы мои нарушила тень, упавшая на кокпит. Я поднял глаза и испуганно вздрогнул. На берегу стоял здоровенный, с ног до головы татуированный канак. Однако это был все же не абориген Южных морей: волосы у него оказались темно-русые. Впрочем, для европейца он был татуирован тоже как-то не по правилам: никаких тебе якорей, сердец и русалок— одни спирали, кружки и линии. Свободными от татуировки остались лишь глаза, ноздри и уши. Но и они были весьма искусно вписаны в изумительный орнамент и выглядели неотъемлемой его частью.

— Меня зовут Эдвард Доннер, можно войти на судно?

Я убрал свои карты и лоции и предложил мистеру Доннеру присесть. Через несколько минут я уже полностью свыкся с его страшным обликом, ибо голосом он обладал чрезвычайно приятным.

Оказалось, что мистер Доннер — моряк, коллега! Он долгое время прожил на одном из южных островов и там подвергся татуировке. Теперь показывает на базаре за деньги фигуры на своем торсе.

— Я ищу оказию переправиться в Тасманию. А вы, как говорят, как раз туда и собираетесь? — спросил он.

— Мистер Доннер,— сказал я,— вы — мой человек. Четвертого января мы выходим.

И с попутным ветром, безо всяких приключений, мы прибыли в Хобарт, главный город Тасмании.

Окончание следует

Перевел с немецкого Л. Ф. МАКОВКИН