Вокруг света 1984-02, страница 42

Мост позади. И тут землю сотрясает оглушительный взрыв. Тот самый, о котором позднее сообщал Эрих Кемпка. Но и после этого Бормана видели живым. Руководитель гитлерюгенда Аксман показал, что некоторое время спустя после взрыва встретил Бормана живым и невредимым в бомбоубежище вместе с врачом Штумпфеггером, государственным секретарем по пропаганде доктором Науманом, адъютантом Г еббельса Швагерманом и адъютантом Аксмана Вельтцином. Все они, по словам Аксмана, обсуждали создавшееся положение. Борман принял решение прорываться к преемнику Гитлера на посту рейхсканцлера гросс-адмиралу Деницу. В районе Лер-терского вокзала беглецы наскочили на патруль. Однако их приняли за обыкновенных ополченцев фолькс-штурма (к тому времени все участники прорыва успели переодеться или уничтожить знаки различия). Солдаты настроены весьма дружелюбно и даже предлагают своим пленникам сигареты. И тут Борман и Штумпфеггер, по версии «Штерна», вдруг отделяются от группы и быстрыми шагами уходят прочь по Инвалиденштрассе, невзирая на окрики солдат. Внезапно из полуразрушенных зданий по беглецам открывают огонь. Они останавливаются и, вместо того чтобы вернуться назад, «раскусывают ампулы с ядом». Что касается остальных пленных участников прорыва, то их всех отпустили под утро. Аксман и его адъютант оказались на Инвалиденштрассе. Там они и увидели два трупа — Бормана и Штумпфег-гера. (Аксман — репортерам «Штерна»: «Ошибка исключена, их лица можно было отчетливо распознать. Они лежали на спине, слегка раскинув руки и ноги».)

Свою публикацию «Штерн» заканчивает так: «Дело можно закрыть навсегда с пометкой: Мартин Борман умер 2 мая 1945 года». Поспешность, с которой проведено расследование, противоречия, которыми изобиловало это последнее дело, убеждают, что кто-то был весьма заинтересован в сокрытии всех следов Бормана. И отнюдь не случайно «Дейли экспресс» вскоре после этих событий написала: «Это — вечная индульгенция Борману».

Теперь о книге Пола Мэннинга, побудившей меня вернуться к делу бывшего рейхслейтера. Он весьма убедительно доказывает, что Борман сумел благополучно бежать из осажденного Берлина в ночь с 1 на 2 мая 1945 года. Американскому журналисту удалось разыскать подручного Бормана, который поведал, что скрывал его в течение десяти дней после побега, а затем работал на него в Южной Америке, куда Борман попал в 1947 году с помощью разведслужб и госдепартамента США. Американские покровители подыскали безопасное убежище не только рейхслейтеру, но и многим

другим нацистам, на чьей совести гибель миллионов людей.

В Латинской Америке Борман создал тайную финансовую империю, основа которой была заложена нацистами еще в 20—30-х годах. Вскоре после первой мировой войны на границе Аргентины и Парагвая поселились выходцы из Германии во главе с неким Адольфом Швельмом. Здесь постепенно складывалась обширная немецкая колония. В этих краях Швельм прожил около сорока лет, нажив не только солидное богатство, но и репутацию отъявленного реакционера. К началу 30-х годов колония Швельма разрослась, стала довольно важным фактором в политической и экономической жизни Аргентины. Окрепли и ее связи с военно-промышленным комплексом Германии, где к власти подбирались нацисты. Сотни колонистов к тому времени сумели распространить свои «деловые интересы» и на соседние страны — Бразилию, Парагвай, Чили. При этом связи «дочерних» колоний с владениями патриарха южноамериканских немцев продолжали укрепляться.

Как известно, в стратегические планы Гитлера входила и экспансия на южноамериканские территории. Доверенные лица фюрера создали здесь разветвленную шпионскую сеть (есть ряд свидетельств, что главным агентом фюрера был сам Швельм). Ее задачей, помимо сбора развединфор-мации, была подготовка политической и экономической базы для захвата южноамериканского материка.

В 1936 году по заданию Гитлера была начата операция под кодовым названием «Пять ключей». Пять особо доверенных агентов получили по 20 миллионов долларов и были направлены в ряд стран Латинской Америки. Им предписывалось: ассимилироваться, установить связи с местными фашистскими организациями и приступить к созданию национал-социалистских групп, которые в «день икс» должны были оказать любую необходимую помощь рейху в Южной Америке. Так на континенте был создан филиал фашистской НСДАП — заграничная организация национал-социалистской партии. Ее руководителем в Берлине стал видный нацист Эрнст Вильгельм Боле. Но Южной Америке не суждено было стать нацистской колонией, а затем трамплином для прыжка на север — в США и Канаду. Ей довелось сыграть другую роль.

В предвидении неминуемой расплаты окружение Гитлера заметалось в поисках выхода. Из Берлина в Южную Америку, в опорные пункты нацизма, хлынул поток депеш с указаниями и инструкциями по приему фашистских главарей. Шеф гитлеровской службы безопасности Э. Кальтенбруннер передал специальной группе С С секретные фонды, важнейшие архивные документы и значительную часть драго

ценностей, награбленных во время войны.

В первые послевоенные недели у побережья Аргентины появились подводные лодки. Одна из субмарин под номером 1—313, построенная в последние месяцы войны в Швеции, покинула берега агонизирующего рейха в начале мая 1945 года. Через сорок дней она вошла в устье Рио-Негро — на берегах этой реки гитлеровцы загодя купили земли. На подлодке в Аргентину прибыла первая партия беженцев из числа фашистской элиты. Позже не менее тысячи гитлеровцев нашли себе прибежище за океаном. Здесь прятались Эйхман, изобретатель душегубки Рауфф, врач-садист Мен-геле, наконец, палач Лиона Барбье.

Режимы, существовавшие в то время в ряде стран континента, позволяли им и многим другим жить, не беспокоясь за свою судьбу. Так что с определенной долей уверенности можно предположить, что военный преступник Мартин Борман в принципе мог долгие годы скрываться в Латинской Америке. Кстати, в этой связи уместно вспомнить последнюю телеграмму, направленную Борманом из рейхсканцелярии: «С предложенной передислокацией в «заокеанский юг» согласен. Борман».

Создается впечатление, что именно причастность спецслужб США и высших чинов госдепартамента, разветвленные связи межнациональных корпораций, в которые были вложены капиталы нацистов, и обусловили «заговор молчания», который окружает судьбу рейхслейтера.

Пол Мэннинг раскопал любопытнейшие детали. Так, на фотографии, подсунутой Л. Фараго, в действительности был изображен некий аргентинский учитель.

Как предполагают, организатором этой акции был Генрих Мюллер — бывший шеф гестапо. Он направил своего агента в бюро «Нью-Йорк тайме» в Буэнос-Айресе, «вывел» корреспондентов на этого учителя и «доказал», что весь рассказ Фараго «фальсификация». Столь ловкий и мастерский ход вполне в характере опытного дезинформатора. Находка в Берлине двух скелетов также дело рук Мюллера, стремившегося навсегда избавить Бормана от внимания общественности.

«Заговор молчания» — Мэннинг так и назвал сначала свою книгу. Все вроде шло хорошо: на ее издание сразу нашлось много охотников. Подписывались контракты, выдавались в счет будущих прибылей гонорары. И вдруг без всяких объяснений контракты разрывались. Словно сами вступив в сговор, книжные издательства США одно за другим наотрез отказывались от «Заговора молчания». Многолетний труд П. Мэннинга попал в «черный список» и в ФРГ, и в Великобритании.

В конце концов книга все же увидела свет. Нашлось небольшое издательство, которое решилось ее опубликовать.

40