Вокруг света 1984-03, страница 8

надо было долго лечить, прежде чем она вернула бы себе прежнюю силу. Кто мог позволить себе такое «лечение»? Дорого! Да и раньше как считалось — осушили, распахали, вот и готовая пашня. Это опасное заблуждение. Пашню надо строить. Именно строить! Как строят дом или канал. Просто брать — и бесхозяйственно и безнравственно.

Постепенно многое из того, что говорил Тур, складывалось в стройную систему здешних дел...

— Почему пустуют чеки? Это пары. Земле нужно восстановить силы после риса. А что такое пары? Просто земля под травой. Ну а если ее как-то использовать, скажем, вместо травы посеять что-нибудь полезное. Ну а что сажать в эти хляби? В системе-то стоит вода. Возникает проблема осушения рисового чека. Как это сделать, не трогая соседних? Вот взгляните,— сказал Тур.

Мы остановились возле чека необычного вида. Он был похож на недавно окученный огород. Только на грядах сверху рос не картофель, а соя, в бороздах под грядами стояла вода.

— Вот один из вариантов,— пояснил Алексей Серафимович, — нарезаем гряды, поднимаем их над водой и сеем сою. То, что берет из земли рис, возвращает соя. И посмотрите, какая соя здесь растет!

А как же проблемы экологии? По словам Тура получалось, что если под экологией понимать только вопросы охраны заповедных зон, то и говорить тут не о чем. Оберегать эти зоны, вот и все. Ну а если всерьез об экологии, то это прежде всего круг вопросов, затрагивающий уровень нашей культуры в обращении с землей, лесом, водой. То есть вопросы разумного хозяйствования на земле.

— Мы вмешались в природное равновесие озера Ханки,— продолжает свои мысли Алексей Серафимович.— Да, сократили площади нерестилищ для рыб, сократили площади мест гнездования для птиц. Но ведь природа не терпит пустоты. Здесь развелись мыши. А раз есть мыши, появился колонок, появилась лиса. Разводятся фазаны, плодится енот. То, что жизнь эта прячется от человеческого глаза, не значит, что ее нет. Поверьте, она кипит здесь вовсю. На днях мы наткнулись на такую картину: лиса кружит вокруг выводка молодых фазанов, а фазаниха нападает на нее, да с такой яростью, такой агрессивностью! Лису мы, конечно, прогнали. А вчера утку-мандари-новку прямо на своих чеках спугнул. А рыбы здесь сколько! Тьма рыбы. Зимует прямо здесь, в системе, где у нее нет врагов. Однажды на сбросном канале мы вели учет спасенной молоди. Оказалось, что если всю молодь организованно сбрасывать в озеро (предположим, что никто не потревожит ее там), то у Ханки просто не хватит кормовых ресурсов, чтобы прокормить всю эту прорву. Так что возможна и обратная связь — не только озеро

питает рисовые системы, но и рисовые системы питают озеро. Только рыба на полях и каналах требует, разумеется, специальной опеки.

Иными словами, сегодня прямо на наших глазах на этих землях складывается новое природное равновесие.

Дождь, которого мы так долго ждали, пошел при нас. Накануне небо затягивало тучами, упало несколько капель, но подул ветер, и снова засветилось чистое небо. А в день нашего отъезда снова наползли тучи, снова морось и снова ветер, но он не разогнал тучи, а как будто прорвал их. По крыше застучало чаще и чаще. Дождь набирал силу. Дядя Гриша полез на стога накрывать сено, а мы с Колей снизу расправляли вилами края брезента. За спиной, в старом доме, переделанном под сарай, шумно вздыхала отелившаяся корова, рыли влажную землю в загородке свиньи, за забором сбились в мокрую кучу овцы.

В просторной летней кухне слышался полуукраинский говор тети Ксении. А дядя Гриша Ьсе ходил по двору, укрывая от дождя свое сложное хозяйство. Глядя на его неторопливые привычные движения, я вспоминал рассказы отца о дедовом хозяйстве, вспоминал интонации, с которыми перечислял он инвентарь: «...конные однолемешные плуги, бороны деревянные с покупными металлическими зубьями, косы-литовки». Перечислялось все это не через запятую, не как инвентарный список, а с паузами — потому что с каждым инструментом связана была в отцовской памяти особая пора деревенской жизни, со своими запахами и звуками — время, когда сеяли, когда косили, когда убирали урожай. По существу, отец перебирал слагаемые целого уклада жизни. Уклада, которым жила Сиваковка. И живет. Какую же надо иметь привычку к труду, зуд крестьянский в руках, чтобы поднять и содержать это хозяйство, не отрываясь от работы в колхозе...

Ну а как же Стужин, Тур, с их устремленностью в будущее, ставкой на науч-но-технический прогресс? А что — Тур? Разве то, что он, кстати, коренной горожанин, вот уже больше двадцати лет переходит из учреждения в учреждение, чтобы не отрываться от этого берега, довести до конца то, что затевал когда-то, болтаясь в седле среди си-ваковских болот, разве в этом нет все той же крестьянской прикрепленности к земле, того же зуда в руках?

Другая ли Сиваковка? Разумеется, другая. Тех, чьи следы я разыскивал, давно уже нет. И все-таки то, что я надеялся увидеть, что вставало в рассказах деда, отца, моих многочисленных родичей, я увидел. Остался в характере Сиваковки тот запал, с которым когда-то «на паре быков ломали целину».

Владивосток — Сиваковка — озеро Ханка

РАДАРЫ ПРОТИВ РИФОВ

В Бассовом проливе, как раз посередине между Австралией и Тасманией, расположился остров Кинг. Он окружен бесчисленным количеством опасных рифов и пользуется дурной славой у моряков еще со времен Великих географических открытий.

Только за последние полтораста лет, как подсчитали страховые компании, там погибло около четырехсот кораблей. С 1947 года морские сухопутные линии проложены так, чтобы корабли обходили коварный район стороной. Но в самое последнее время пришлось проложить туристические линии и поблизости него. Для безопасности установили сразу несколько маяков.

Но коварный остров, видимо, и не собирался менять свой норов. Несмотря на все предосторожности, сначала на рифы налетел крупный теплоход «Сава-рус», а затем о камни разбился корабль с пышным названием «Звезда океанов». Потерпели бедствие несколько катеров и яхт.

Чтобы обезопасить моряков от встреч с подводными камнями, австралийским ученым пришлось разработать новый тип радарных майКов, с помощью которых операторы могут следить за курсом кораблей в любую погоду и сообщать по радиотелефону капитанам правильное направление.

АНТИЧНЫЕ НАХОДКИ

Итальянские и английские подводные археологи исследовали античный военный корабль, затонувший у берегов Сицилии более двадцати веков назад. Со дна моря были подняты деревянные и свинцовые части обшивки. По этим деталям, а также по фотографиям, сделанным под водой, специалисты смогли установить вид корабля — боевой галеры -.Карфагена. Гребцы располагались на ней в шесть рядов — на трех этажах по каждому борту. Корабль участвовал в 1-й Пунической войне в III веке до новой эры и был потоплен римлянами.

Ученых весьма заинтересовали небольшие глиняные сосуды, поднятые из трюма. Они были столь плотно запечатаны, что морская вода так и не проникла внутрь. Пробы темной густой массы, сохранившейся на стенках горшков, подвергли тщательному анализу в лабораториях. Результаты и выводы специалистов оказались однозначными: в сосудах хранились наркотики, приготовленные из растительного сырья. Тем самым впервые стало возможным подтвердить смутные данные из античных источников о наркотиках, близких по свойствам гашишу, которые выдавались в ту эпоху наемным солдатам, чтобы «воодушевить» их накануне стычек с римскими легионерами.

ФАКТЫ, ГИПОТЕЗЫ, ОТКРЫТИЯ

6