Вокруг света 1985-05, страница 6

лок. Проехав его, свернув еще раз влево, мы оказались на довольно широкой улице, обсаженной деревьями и идущей прямо в район расположения 450-го стрелкового полка. Я сразу обратил внимание на то, что здесь окна наглухо закрыты и ни одного белого флага не видно Сказал об этом Алексею. Но ответа от него не дождался: в это время наш мотоцикл был обстрелян пулеметным огнем из стоящего впереди у забора танка. Справа от нас начинался высокий кирпичный забор.

Старшина Алексей Ермоленко, не ожидая команды, быстро оценил обстановку, свернул вправо и подъехал к трансформаторной будке, которая стояла за кирпичной оградой. Это и спасло нас.

За кирпичным забором слышалась немецкая речь. В двухстах метрах впереди, возле танка, обстрелявшего нас, виднелся контрольно-пропускной пункт воинской части. Не успели мы опомниться и собраться с мыслями, как из ворот вышла группа гитлеровцев с автоматами . Они медленно направились в нашу сторону. Нам надо было или дать последний бой и погибнуть, или немедленно найти какой-то выход.

Как известно, в такие моменты человеческая мысль работает исключительно напряженно.

Я бросил взгляд на днище коляски и, неожиданно увидев белый флаг, быстро проговорил своим ребятам:

— Мы — парламентеры, посланы советским командованием для выработки условий капитуляции.

Долго не раздумывая, Алексей Ермоленко взял белый флаг и поднял над головой. И мы пошли к группе немцев.

— С окончанием войны,— сказал наш переводчик.

Немцы ответили, но неуверенно и растерянно. Они смотрели на нас с любопытством.

Я представился обер-лейтенанту, дежурному по КПП, и попросил провести нас к старшему командиру. Пока офицер звонил, я стал продумывать свое поведение на переговорах и одновременно изучал обстановку.

Территория воинской части, расположенной в районе штаба тыла берлинского гарнизона, была обнесена высокой кирпичной стеной и представляла собой квадратный плац.

Близко к центральным воротам стояло одноэтажное здание с вывеской «Пивной бар». Внутри двора, у стены, с трех сторон располагались гаражи и боксы. Весь двор был заполнен войсками, очевидно, отошедшими с переднего края обороны. Тут же, во дворе, на огневых позициях стояли зенитные

пушки и до десяти танков, самоходных установок...

Через 10 минут после нашего прибытия на КПП из здания вышли майор и довольно симпатичная женщина лет тридцати, которая оказалась переводчицей.

Поздоровавшись с нами на чистом русском языке, она сказала, что ее зовут Марией Васильевной, затем представила майора — офицера штаба 18-й моторизованной дивизии и сообщила, что нам сейчас завяжут глаза и отведут к месту переговоров, Я спросил, зачем нужна эта процедура с завязыванием глаз. Вместо ответа она пожала плечами. Мы поняли, что протестовать в нашем положении бесполезно.

Итак, нам завязали глаза и ввели в здание, в котором был вход в подземелье. Держась за перила, мы стали спускаться по лестнице. Пока шли, я насчитал 70 ступенек и шесть площадок. Но вот перила кончились — и нас остановили, развязали глаза. Мы стояли на третьем этаже подземелья в освещенном ярким светом зале с массивными колоннами. По залу прохаживались около двадцати гитлеровских генералов, офицеров и солидно одетых гражданских лиц. Увидев нас, одни остановились в изумлении, другие подошли к нам вплотную. Одни рассматри