Вокруг света 1986-05, страница 8

Машина по кузов плывет в ее мягких, упругих волнах. Жирная красная пыль забивает нос, глаза, уши, покрывает руки таким толстым слоем, что можно на коже писать и рисовать.

По сторонам верстовыми столбами мелькают красные термитники. Одни похожи на пирамиды, другие — на глиняные вазы с растущими прямо из них ветками. Обожженная солнцем красная земля термитников кажется мертвой. Но только кажется. Под спекшейся крепче цемента коркой творит свой таинственный круговорот жизнь. Термиты — древнейшие насекомые, предки которых парили над гигантскими папоротниками еще четверть миллиарда лет тому назад...

Дорога уводит нас дальше в глубь саванны, и начинаешь обнаруживать ее обитателей. Вот два мангус-тика, вытянув пушистые хвосты, проскочили перед самым носом машины^ Можно было даже заметить поперечные полоски на их спинках.

— Облегчают нашу жизнь эти зверьки,— замечает сидящий со мной в кабине Юрий Житченко,

комсорг с буровой.— Как только на новое место переезжаем, под вагончиками тут же поселяются змеи. Сильно ядовитый укус у них, говорят эфиопы. Ну а мангусты, известные ловцы змей, их в страхе держат. По утрам ноги в сапоги не вздумай сунуть — сперва их требуется вытрясти как следует. Не только змеи — скорпионы частые гости. Вообще, экзотики хватает...

Наворачиваются на колеса километры красно-бурой саванны. Трудно представить эту выжженную плоскость в зарослях колючек, кан-делябрового молочая зеленой и цветущей. Такая она, как говорят, в сезон дождей. А Житченко тем временем продолжает про экзотику.

— В письме из дома про львов спрашивают. В здешних местах они, конечно, водятся, но сейчас к реке отошли, километров за пятьдесят от нас. Там места повлажнее — дичи больше. Зато нам житья не дают гиены: кружат вокруг буровой, стащить что-нибудь съестное норовят. В Дыре-Дауа они аж на городские окраины забегают, вертятся около свалок. Ночью на охоту выходят, глаза сверкают красным огнем. И

За термитником видна вышка буровой.

Поселок буровиков в саванне. Здесь поселились заблудившиеся страусята.

спать не дают — пригнут морду к земле и воют. Если антилопу настигнут, сразу перебранка начинается, вроде хихиканья — добычу делят.

...Из придорожных кустов выпорхнула странная птица, похожая на сороку, но с желтой головой. Стаей промчались легконогие маленькие антилопы с закинутыми назад острыми рожками, мелькнув белыми задиками. Следом желтой молнией сверкнул, словно спринтер, рвущий финишную ленту, стремительный зверь.

— Ух, как гончая пролетела...— вздохнул мгновение спустя Юрий.— Чемпион среди зверья по бегу — гепард. Гнал «томми» — газелей Томсона. Они быстрые, увертливые, их в саванне много. Но «томми» от гепарда не убежать. Иногда едешь, а он вдоль дороги несется, в момент машину обгонит, и нет его — исчез за кустами. Но о гепарде все знают, что он хороший охотник, а ведь гиены, если стаей накинутся, много могут антилоп порезать.

До приезда в Эфиопию мне, как и многим, казалось, что гиены трусливые и способны лишь воровать остатки добычи у львов или леопардов. Оказалось, однако, что пятнистые гиены сами неутомимые и смелые охотники, а крупные хищники часто лишь отгоняют их от законно принадлежащей им добычи. Гиены к тому же хитры и изобретательны: заходят в города, даже в Аддис-Абебу, проникают в хозяйственные постройки, губят домашний скот и даже могут напасть на человека. По африканским поверьям, нос убитой гиены дает охотнику необыкновенное чутье и приносит ему уда- ^ чу... Л