Вокруг света 1986-06, страница 33

Теплые озера Узона.

Общий вид на термальное поле кальдеры с домом-стационаром вулканологов.

горы, почитали за бесовское жилище и близко к ним подходить опасались... Впрочем, когда они увидели, что мы в ключах лежали, воду пили и мясо вареное в них ели, то думали они, что мы тотчас погибнем».

Может быть, таким отношением местного населения к непонятным для них явлениям природы и объясняется столь позднее открытие, всего лишь в 1941 году, Долины гейзеров, самой известной достопримечательности Кроноцкого заповедника...

Когда вертолет неожиданно нырнул в узкий каньон и навстречу понеслись заросшие склоны и яркие поляны, то в предчувствии встречи с Долиной гейзеров я заволновался. И вот утихает грохот улетевшего в сторону Милькова Ми-8 для заправки топливом, а я остаюсь один. Высадили меня рядом с домом — кордоном заповедника.

У крыльца разгуливает московская сторожевая Дона. Я с уважением смотрю на внешне добродушную собаку. О ней ходят легенды, как, впрочем, и о ее хозяине, леснике Виталии Николаенко. Он много сделал для защиты этих заповедных земель, их зверья и птиц, особенно Долины Попадал Николаенко и под

пули браконьеров — до сих пор дает о себе знать раненая нога. В те времена он просто не мог обходиться без Доны. Верная собака таскала его с покалеченной ногой на лыжах, тянула на себе сани с тяжелой поклажей по глубоким снегам.

Знают грозный лай Доны и медведи, спускающиеся сюда с горных склонов. Знают и опасаются, особенно самый крупный и драчливый из них — Корноухий, прозванный так за оторванное в потасовке с собратьями ухо По весне Николаенко с Доной встречался с целыми семьями медведей. А зимой по каньону пробегают и волки. Ко всему привык здесь Николаенко.

Дом сейчас пуст, хозяин на обходе в лесу. В ожидании возвращения вертолета я спускаюсь по крутому склону каньона.

Всюду среди камней и травы сочится вода Сапоги скользят, и, чтобы удержаться, хватаюсь за ветки кустарника. Останавливаюсь, и глаза жадно вбирают открывшуюся картину.

На зеленых берегах быстрой речки переливаются синие, красные, серые, желтые мазки разноцветных глин. А от них к сиреневым скалам, в голубое небо поднимаются высокие белые столбы. Десятки гейзеров — фонтаны пара и кипятка, все непохожие друг на друга,— Водопадный, Фонтан, Конус, Горизонтальный, Непостоянный — бьют, клокочут в долине реки Гейзерной.

Те, кто изучал гейзеры в Исландии или Новой Зеландии, США или Японии, утверждают, что все же подобной Долины гейзеров нет нигде.

Скольжу ниже и выкатываюсь на самый берег речки, к которой шумят, бегут со всех сторон ручейки. Передо мной обнаженный крутой скальный склон. По нему потоками хле щет вода, а у подножия, словно сокровища, породы всевозможных оттенков. Это и есть наплывы гейзерита, минеральные отложения, которые отличаются формой и цветом вокруг каждого гейзера. Их-то потихоньку и обкалывали, особенно в прежние времена, всевозможные коллекционеры, не зная, вероятно, что сувениры из гейзеритов вскоре разрушатся, так что гейзеры, копившие эти «ожерелья» тысячелетиями, могли лишиться своих украшений за несколько туристских сезонов. А ведь благодаря гейзеритам появились такие имена у гейзеров, как Розовый, Жемчужный или Сахарный...

От порывов ветра столбы пара змеились по скалам, как дым во время пожара. Гейзеры выбрасывали струи с такой силой, что с противоположного берега лицо обдавало теплыми брызгами. Хорошим «банным духом» тянуло из земного чрева Словно Плутон, владыка подземного царства, надумал побаловаться банькой.

С неба несся вертолетный гул. Так и не удалось мне дождаться извер-