Вокруг света 1986-08, страница 52

Впервые о часах Джеймса Кука я узнал из «Исторического очерка главнейших событий на Камчатке», принадлежащего перу дореволюционного историка А. Сгибнева. Известно, что весной 1779 года в Петропавловскую гавань вошли два корабля Третьей кругосветной экспедиции Джеймса Кука «Резольюшен» и «Дисковери». Самого Кука уже не было в живых: незадолго перед тем он был убит на Сандвичевых (Гавайских) островах. Его замещал совсем больной Чарльз Клерк. Корабли завернули сюда в надежде пополнить трюмы свежими продуктами, прежде всего мясом и мукой. Впрочем, англичане имели рекомендательное письмо

ЛЕОНИД ПДСЕНЮК

знания, то будут по ним стрелять ис пушек».

«Ис пушек» не стреляли, но неожиданных гостей приняли все же с опаской. И лишь удостоверившись в мирных целях экспедиции, показали всю широту русского радушия и гостеприимства. Англичане встретились с начальником Камчатки премьер-майором Магнусом Бемом и его преемником капитаном Василием Шмалевым.

Корабли простояли полтора месяца, затем ушли на разведку в Берингов пролив, но, уткнувшись во льды, вынуждены были лечь на обратный курс. Тем более что экспедиции был обещан скот, в том числе две дойные коровы /«по слабости здоровья глав-

Д. Самвелла: «Мы получили здесь немало припасов. Нам дали 20 голов скота и 230 пудов муки. За все это майор Бем цен не назначил и не допустил, чтобы капитан Клерк вручил ему обязательство, по которому выплата должна была производиться правительством...»

С англичан не взяли ни копейки, при том, что и скот, и мука на Камчатке стоили баснословно дорого и позарез нужны были самим камчадалам. Для англичан не жалели ни табака, ни чая, ни сахара, хотя все эти продукты шли здесь и вовсе на вес золота.

А. Сгибнев пишет: «За содействие экспедиции Бем впоследствии получил от английского правительства

часы жеймен кукн

от тморехода Герасима Измайлова, с которым повстречались еще при жизни Кука на острове Уналаш-ка (Алеутская гряда Измайлов, в частности, сообщал в Болыиерец-кую канцелярию, что на всякий случай предупредил чужеземцев «с острову Лондону» о соблюдении мер предосторожности при входе в Петропавловскую гавань: «...я им представлял чтоб по прибытии в гавань отправили ялбот с поручением им сим репортом, а потом и кораблем. А естли кораблем пойдут без всякого

¹ На этот остров русского морехода забросила неутолимая страсть к плаваниям в неисследованных водах. Г. Измайлов причастен к ряду географических открытий. О жизни его, перенасыщенной событиями, рассказывается в книге JI. Пасенюка «В одиночку на острове Беринга, или Робинзоны и мореходы». М., «М^сль», 1981. (Прим. ред.)

нокомандующего... для пропитания молоком»/. Скот предстояло пригнать в Петропавловскую гавань из Нижнекамчатска. Не близкий край, гнали долго... Однако капитану Клерку не суждено было отведать камчатского молока — на подходе кораблей к гавани он умер. Похоронили его на берегу Авачинской бухты.

Премьер-майор Бем к тому времени уехал, и англичане имели теперь дело с капитаном Шмалевым. Впоследствии он доносил губернатору в Иркутск: «Оные гости нами, с Бемом, с надлежащим по званию их почтением, с оказыванием благопристойности, приняты и на собственном нашем кочте содержаны и по здешнему месту, сколько возможно, были довольствованы, т. е. чаем и сахаром снабжены из нашего кочта безнедостаточно, в чем они весьма довольными отзывались». Что подтверждается и в дневнике участника экспедиции помощника хирурга

большую серебряную вазу, а Шмалев столовые часы, принадлежащие Куку». О которых, возможно, здесь и речи не возникло бы, не дай Сгибнев сноску, что подробности о них можно найти в статье господина Громова, опубликованной в 1853 году в газете «Северная пчела».

Эту статью я разыскал. Написана она протоиереем Прокопием Громовым — человеком в Сибири и на Камчатке когда-то известным,— может, и потому еще, что не чуждался он и сотрудничества в мирских изданиях. В статье сказано, что интересующие нас часы принадлежали не собственно Куку, а «морской экспедиции знаменитого Кука», и были подарены капитану Шмалеву во время второго посещения англичанами Петропавловской гавани «на память и в признательность за гостеприимство». После смерти Шмалева в 1799 году они перешли к камчатскому старожилу протоиерею Никифорову.