Вокруг света 1986-09, страница 22

разнообразием природы, многоли-костью городов и селений, культурными традициями она во многом отличается от других провинций южной испанской области — Андалусии. Здесь снежные горы соседствуют с плантациями сахарного тростника, голубое море — с обширными лесными массивами.

В то время как иностранные туристы носятся на лыжах по склонам Сьерры-Маэстры, в каких-то семидесяти километрах от шикарных отелей на берегу Средиземного моря обливаются потом рубщики сахарного тростника. Далеко не все испанцы знают, что по утрам они пьют кофе с сахаром, который выращен не в далекой Латинской Америке, а на их родной земле. Юг Гранады — зона субтропиков. Вот почему, оказавшись возле городка Мотриль, можно увидеть сцены, типичные для какого-нибудь тропического острова. Целыми днями под палящими лучами солнца, в тучах звенящего гнуса машут тяжелыми мачете мужчины и подростки. «Рабами XX века» назвал этих тружеников мадридский журнал «Интервью». Его корреспондент, побывавший возле Мотриля, писал: «Если бы главный редактор телевизионных новостей осмелился показать в вечернем выпуске репортаж об испанской сафре, он был бы немедленно уволен, настолько неприглядна эта гранадская действительность».

Курортный городок Эррадура, лежащий в форме подковы на побережье, напоминает райский уголок. С высоких холмов смотрятся в голубую прозрачную воду Средиземноморья белые нарядные коттеджи в форме яхт, мельниц, старинных замков. Только не нужно удивляться, если вдруг за высокими оградами послышится английская, итальянская, немецкая, арабская речь. Здешние лучшие участки земли скуплены иностранцами. Владельцы вилл наезжают сюда на месяц-два отдохнуть, поразвлечься. Затем неприступные ворота снова запираются на электронные засовы до следующего года.

А местный люд ютится внизу, в жалких домиках, вытянувшихся вдоль пыльной шумной дороги. У большинства жителей нет ни земли, ни работы. Строительный бум завершился. Остается море, которое всегда кормило человека. Правда, для того, чтобы заниматься промыслом рыбы, нужно иметь лицензию, прочное суденышко, снасти. У предпринимателей все это есть. Море может быть то щедрым, то скуповатым на дары — хозяин всегда жаден. Любой улов делится на шесть частей. Одна — рыбакам, остальное хозяину: две доли за «общее руководство», одну — за судно, одну — за топливо и еще одну — за снаряжение. Рыбак несет свои несколько рыбин на аукцион, где скупщик-оптовик платит ему жалкие гроши, которых едва хватает на хлеб, кар

тошку да овощи. Впрочем, бедняк рад и этому: на сегодня обед у семьи есть.

В Гранаде контрасты поражают на каждом шагу. Пять титулованных семейств имеют здесь и в других провинциях Андалусии крупные поместья в сотни гектаров, между тем как 80 процентов крестьян мечтают о крошечном клочке земли. Но жители Гранады не хотят больше мириться с унаследованными из прошлого контрастами. В городах и селениях провинции то и дело вспыхивают забастовки, проводятся мощные марши протеста против безработицы, безземелья, произвола магнатов.

Ясным солнечным днем еду на окраину Гранады. Вообще поездка по этому городу на машине — занятие утомительное. Узкие старинные улочки явно не приспособлены для современного транспорта. Однако на этот раз, судя по всему, я оказался в настоящей западне. С трудом загнав машину в какой-то тупик, пошел узнать, в чем дело. Мимо меня шумные толпы валили к собору. Усиленные наряды полиции едва сдерживали возбужденных людей.

— Что случилось? — спросил у кого-то наугад.

— Мадонна наша плачет... Кровавыми слезами,— с умилением произнесла одетая в черное пожилая женщина.

Так я стал свидетелем «гренадского чуд^». Оказывается, в то утро две старушки, первыми пришедшие на мессу, увидели, как по белому гипсовому лицу святой, покровительницы города, стекают алые капли. Через час об этом уже знал весь город. Каждому верующему и неверующему захотелось своими глазами увидеть «святую тайну». Поползли слухи: мол, это предупреждение свыше, как бы чего не произошло в ближайшие дни. А в ближайшие дни предстояло голосование, на котором все прогнозы сулили победу левым. Конечно, большинство жителей сочло историю со «слезами» явным мошенничеством. Однако кое-кого правым удалось обескуражить, напугать.

— Обычная проделка тех, кто не хочет видеть на нашей земле перемен,— говорила мне под вечер знакомая преподавательница из Гра-надского университета, когда мы с ее коллегами сидели в маленьком кафе на центральной площади города.— Франкисты любой ценой хотят одурачить народ. Вот и церковь приходит к ним на помощь, грозя пришествием к власти «красных антихристов»...

В это время на площадь вышла колонна молодчиков в синих рубахах и красных беретах. «Да здравствует Франко!»—орут фалангисты в надежде на поддержку прохожих. Но люди смотрят на них осуждающе. Лишь какой-то одиночка вскинул руку в фашистском приветствии. Парни огибают памятник Колумбу

и сворачивают к улице Ангуло, той самой...

Эти злые силы существуют и сегодня. В Гранаде за последние три года они устраивали поджоги в помещениях всех левых партий и профсоюзов, много раз громили киоски, где продается местная прогрессивная газета «Диарио де Гранада» (в ней работает мой друг Эдуардо Кастро). Может быть, поджигатели и погромщики прячутся, заметают следы так, что их не сыскать? Ничуть не бывало. Многие горожане знают их не только в лицо, но и по именам. Ну а полиция тем более. Однако никаких мер не принимается. Кое-кто из руководителей служб охраны порядка пытается списать их действия на молодость, на шалость: к чему поднимать шум, ведь они никого не убивают?

Когда молодчики учинили дебош в театре во время гастролей труппы из Барселоны, их ласково пожурили. Когда бандиты из группы «друзья ночи» били витрины кинозала, где демонстрировался антифашистский фильм, полицейские вежливо упрашивали их разойтись по домам. В то самое кафе, где я сидел с гранад-скими друзьями, однажды ворвалась целая шайка парней с дубинками и цепями. Угрозой пытались заставить посетителей петь франкистский гимн «Лицом к солнцу». Им тоже все сошло с рук. Да и как было не простить, если налетчиков возглавлял офицер местной полиции Мануэль Паломо. Факт этот вызвал в городе всеобщее негодование, и тогда были приняты меры: Мануэль был отстранен от несения службы... на четыре дня.

— Если иногда что и происходит, то это тогда, когда наших мальчиков провоцируют,— утверждает уроженец Гранады Карлос Хименес. Днем он сидит в банковской конторе, вечера отдает любимому детищу, недавно созданной неофашистской партии «Испанская солидарность».— Никто не помешает нам защищать святые идеалы родины и семьи, поруганные красными. А вообще, господа, в Гранаде все спокойно, в Гранаде не происходит ничего необыкновенного.

КАК СТАНОВЯТСЯ АЛЬКАЛЬДАМИ

И все же происходят в Гранаде необыкновенные события. Происходят, как и по всей современной Испании. Кажется, еще совсем недавно монументы с коротенькой фигуркой Франко портили вид площадей и улиц многих прекрасных городов. Теперь эти архитектурные излишества разрушают и свозят на свалку. Отжил свое и франкизм как совершенно чуждая гордому народу идеология.

...Однажды весенним днем Арту-ро Мартинес стоял перед старинным зданием муниципалитета своего родного поселка Пинос-Пуэнте, что в двадцати километрах от Гранады. Завтра он согласно народной