Вокруг света 1987-01, страница 8

стене, разлинованной зелеными разводами.

— Медь?

— Да. Это окисленные породы.

— Значит, вот эта бурая порода пустая?

— Нет-нет. Она тоже содержит медь. Причем содержание довольно богатое. Здесь почти все — медь.

Впереди возникает шум, нарастает, и Осипов прижимается к стене. То же делаю и я. Из-за поворота, блеснув двумя горящими глазами, выкатывает состав небольших вагонеток, груженных породой.

— А что вы делаете с этой рудой?

— Отсыпаем. Идет проходка штольни. Породу взрываем и вывозим. А штольни нам нужны для того, чтобы поставить в горе в нужном месте буровые станки. Это единственный способ, позволяющий вести разведку того, что лежит глубоко под землей.

Мы уже несколько раз сворачивали в боковые ответвления штольни, и один я, пожалуй, не сразу бы нашел обратный путь. Очередной поворот, но вместо уходящего в черноту коридора вижу совсем короткий отрезок его. Он оканчивается ярко освещенной площадкой. Там деревянный настил пола, стены, обшитые досками, а в центре — буровой станок. Двое рабочих, возившихся у станка, поднимаются с корточек.

Осипов здоровается с ними, затем короткая пауза — главный инженер быстро, но внимательно осматривает хозяйство буровой.

— Когда же мы, друзья, коронки будем хранить как положено? — говорит он и поворачивается к станку.— Ну так что у вас произошло?

Разговор принимает сугубо технический характер.

Я осматриваюсь — над станком уходящий вверх обшитый бревнами колодец. Неспециалисту трудно представить, как удалось протащить все эти, отнюдь не миниатюрные механизмы и смонтировать их в пещере...

Таких буровых в обширнейшем подземном лабиринте две. А ведь эта штольня — одна из пятнадцати, потребовавшихся для разведки Удокан-ского месторождения.

— Месторождение уникальное,— продолжает уже наверху Осипов.— Но и проблемы оно ставит значительные. Взять хотя бы гигантские объемы предстоящих вскрышных работ. Немалые мощности здесь надо будет развернуть. Конечно, сюда пришла железная дорога. Это облегчает дело. И все же проблем остается много.

Владимир Михайлович замолчал, не расшифровывая своей последней фразы. Глядя на скупой пейзаж горных распадков и вспоминая слышан

ное мной и в равнинной Чаре, и на Апсате, и здесь, в горной Наминге, я и сам мог дополнить Осипова. Рассказывали, например, о том, что в Чаре зимой дым из труб поднимается строго вертикально и собирается в плоское сизое облако, неделями неподвижно висящее над поселком. А по утрам, когда водители БАМа выводят свои машины, над трассой повисает видный на десятки километров шлейф газа. Все это на языке экологов называется застойными явлениями воздуха. Проще говоря, отсутствуют ветра, которые бы очищали воздух. И потому массированное промышленное освоение этих мест — серьезная угроза чистоте здешнего воздуха.

И еще. По дороге из штольни в Намингу Осипов обсуждал со своими спутниками трудности, связанные с обеспечением поселка и штолен древесиной. Они на память перебирали отнюдь не многочисленные, несмотря на необъятность здешних просторов, леса и лески, дающие деловую древесину, и из разговора я понял, что за последние годы количество таких лесов значительно сократилось. Сказалось соседство со строительством БАМа. Дороге тоже был нужен лес. Но ведь сколько бы ни рубили геологи и бамовцы лес, их потребности не сравнить с теми, что возникнут у будущего горно-обо-гатительного комплекса. И если эти, почти нетронутые пока просторы уже сегодня страдают от человеческой деятельности, значит, нужно заранее думать, как сохранить природу этих мест в будущем.

Дорогу обступают лиственницы. Сквозь них просвечивает цепь озер, а затем перед нашей машиной разом распахивается вся Чарская долина от Удокана до Кодарского хребта. Вечернее солнце, осенняя хвоя и листья окрашивают ее в горячий багряный цвет. Облака кажутся неподвижными на фоне летящих за окном стволов. Над облаками — сверкающие льдом и снегом вершины. Даже когда солнце скрывается и краски долины гаснут, горные вершины не утрачивают своей холодной отстраненной красоты. И именно там, в складках этих гор, невидимые и неслышные отсюда, гудят моторы машин, стучат буровые станки — готовится площадка для будущего промышленного центра в северном Забайкалье.

Здесь же, в долине, напоминанием об этой работе служат несколько строений и дощатый временный настил железнодорожной станции Новая Чара да две уходящие к дальним горам ниточки рельсов. Именно этим рельсам предстоит в будущем принять на себя груз удоканской меди, апсатского угля, чаротоккинских железных руд и многое-многое другое, что тысячелетия хранили Чарская долина и окружающие ее горы.

Чарская долина