Вокруг света 1988-01, страница 57

голову над блюдцем. Пользовался ли он во время еды салфетками? Нет, в этом не было нужды, так как все питоны едят очень аккуратно. Спал он в самых неожиданных местах, предпочитая постели хозяев. Иногда питона посещала его жена с маленькими питончиками. По этому случаю в доме устраивался праздничный ужин...

Тут я прервал второго члена клуба любителей пива и здоровяков и спросил, знает ли он, почему питонов почитают в Уиде. Он честно ответил, что не знает.

Обращаться с вопросами было больше не к кому, и пришлось возвращаться почти с тем же скудным багажом знаний о «Храме питонов», что и до поездки.

В дальнейшем сведения о «Храме питонов» давались мне с трудом и носили отрывочный характер. Один знакомый местный журналист сообщил, что фети-

Деревня на сваях Ганвье, африканская Венеция знаменита сама по себе, хотя тут и нет ни питонов, ни их храма.

Глава семьи из Абомея, члены которой почитают не питонов, а пантер. К сожалению, семья не располагает ни одной живой пантерой.

шизм — это почитание различных явлений природы или предметов. Божественный фетиш не что иное, как первый материальный предмет, который любому человеку или народу захотелось избрать себе божеством, а затем попросить жрецов освятить его в особой церемонии. Фетишем может быть, например, дерево, гора, кусок древесины, хвост льва, камешек, раковина, соль, рыба, растение, животное...

Удалось выяснить, что в давние времена каждый житель Уиды располагал неограниченным числом собственных, так сказать, персональных фетишей. Но было четыре, общих для всех, объекта почитания — питоны, большое дерево, море и один маленький симпатичный идол из глины. По мнению человека, сообщившего мне эти сведения, питоны как объекты почитания куда практичнее, чем, например, высушенный желудок свиньи. Питон приносит куда больше пользы. Кроме того, удобно, что на него не запрещается смотреть. Самый неудобный фетиш — это море, на которое правила культа возбраняют даже взглянуть. Поэтому люди из прибрежного племени, почитающие море, попадают в затруднительное положение — они не могут даже подъехать к купеческим кораблям для торговли.

Наконец мне повезло. Я был представлен одному человеку, который действительно знал все о питонах. Он изложил предание, согласно которому все питоны произошли от одной змеи, обитавшей в течение нескольких столетий в огромном храме одного города, враждовавшего с Уидой. За века сытой храмовой жизни змея сделалась необычайно толстой и длинной. Однако ее не все здесь устраивало, и она в конце концов покинула город из-за дурного характера его жителей, которые к тому же были склонны ко всяким преступлениям. Это произошло в тот самый момент, когда оба города готовились к великой битве. Змея вдруг появилась в лагере добрых и честных жителей Уиды. При этом она не выглядела страшной, а казалась какой-то сиротливой Каждому хотелось ее приласкать и утешить. Тогда верховный жрец взял змею на руки, высоко поднял ее и показал всему войску. И она вознаградила народ Уиды победой над врагом.

Вот тогда-то в Уиде для змеи соорудили храм, внесли ее туда на коврах, установили определенный фонд для ее содержания, стали избирать жрецов и молодых девушек для служения ей. Вскоре новое божество резко возвысилось над другими и захватило бразды правления в свои, если можно так сказать, руки. Змея оказалась не ленивой и взяла на себя труд покровительствовать торговле, земледелию, стала ведать сменой времен года, стадами скота, военными делами. Ей приносили обильные жертвы — куски полотняных тканей, целые стада скота, бочки портвейна и бутылки с ликерами. О запросах великого божества жрецы регулярно сообщали народу. Они же возносили к змее моления людей и информировали их об ответах.

Потомство этой змеи со временем стало весьма многочисленным. Но оно

пользовалось не меньшими почестями, чем родоначальница. Не существовало большего греха, чем убить или ранить питона. Если кто-либо это делал — его убивали и сжигали. Животным, которые вредили питонам, также не удавалось избежать наказаний. Один прожорливый-кабан сожрал питона, что привело к уничтожению почти всех свиней в стране.

Эта правдоподобная история меня полностью удовлетворила, тем более, что рассказчик дал вполне ясное объяснение некоторым сомнительным с моей точки зрения элементам. Так, наличие в теперешней Уиде весьма значительного поголовья свиней легко объяснялось тем, что вселенское избиение этих животных проходило примерно лет двести тому назад.

И вот я снова в Уиде, перед «Храмом питонов». Храм закрыт и на этот раз, но теперь я уже уверенно толкаю скрипучую деревянную дверь и проникаю внутрь. Здесь несколько низеньких, кажущихся игрушечными, глинобитных хижин, песчаная площадка перед хижинами чисто подметена. Нигде не видно ни ковров, ни кусков тканей, ни бочек с портвейном. В углу — большая фанерная, выкрашенная в зеленую железнодорожную краску зоопарковская клетка, ее передняя стенка затянута проволочной сеткой. Перед клеткой, в тени мангового дерева, прислонившись к могучему стволу, дремлет на табуретке симпатичная старушка. Рядом — двое ребятишек, которые с любопытством уставились на меня.

Хозяйка храма по-французски не говорит. К счастью, старший из детей вполне сносно справляется с ролью переводчика. Выясняется, что священные питоны сейчас как раз отдыхают. Но они смогут пожертвовать своим отдыхом, -если им принести какую-нибудь жертву. Может, мною и пожертвовать? Старушка тихо смеется. Питоны согласятся на жертву в «миль франк». Это я понимаю и без перевода.

Жертва принесена. Дверь в клетку открывается, я заглядываю в нее, но никаких питонов не вижу. Старушка, кряхтя, нагибается и стаскивает в сторону большой лист фанеры, под которым и оказываются божества. Их там, наверное, с десяток. Похоже, принесенная жертва слишком незначительна — питоны продолжают отдыхать. Хозяйка храма берет одного из них, водружает его себе на шею и выходит из клетки. Современный питон умеет вести себя перед фотоаппаратом — он начинает шевелиться и принимает позу поизящнее. Но вот общение со мной, видно, утомило питона и его служительницу. Я раскланиваюсь, узнав у старушки, что ей больше ста лет и что она из рода Аджови, одного из четырех родов в Уиде, усилиями которых поддерживается храм.

Подкрепившись на дорогу в знакомом заведении «Хорошее здоровье», возвращаюсь в Котону, снова не встретив по дороге ни одного питона. Наверно, все они все-таки перебрались в храм. А может, мне просто не везет?

Котону — Москва