Вокруг света 1988-03, страница 12

традиция. Так же традиционен и остро-шпильиый готический собор, до недавнего времени бывший самым высоким в городе зданием — на его двух башнях по ночам даже зажигали красные предупредительные огни. Несмотря на свое главенствующее положение, собор не стал центральной точкой Ломе. И хотя, как и повсюду, отсчет расстояний здесь ведется от главного почтамта, подлинным центром города был и остается рынок. Именно от него начинаются все пути-дороги страны.

ПУХЛЫЕ РУЧКИ «МАМА-БЕНЦ»

Столичный рынок расположен тут же, рядом с собором. И море торгового гвалта, зазывных выкриков, пестрых красок и острых запахов со всех сторон окружает этот чопорный островок благочестия и смирения. Так было всегда, и даже построенное лет двадцать назад трехэтажное здание крытого рынка не смогло вобрать в себя бьющую через край коммерческую деятельность города.

Слева, на первом этаже, здесь представлено все, чем может накормить человека щедрая местная природа. Кукуруза, маниок из Таблигбо и Вогана, ямс и авокадо из района Плато, пальмовое масло из Цевие, помидоры с севера и овощи из-под Кпаличе и фрукты, фрукты, фрукты. Правое крыло отведено для торговцев мясом и рыбой. Устрашающего вида мясники, разложив под рукой, словно хирурги, острые тесаки и ножи, зазывают покупателей, звонко шлепают ладонями по оковалкам мяса, отгоняют бумажными веерами от товара жужжащих мух. Тяжелый сладковатый дух свежей крови перебивают пряные запахи океана — серебряными рядами лежит на лотках пересыпанная битым льдом рыба, грозно Шевеля бессильными клешнями, ворочаются лангусты, разноцветной галькой рассыпаны в тазах с морской водой ракушки и устрицы.

Нюх поднявшегося на второй и третий этажи посетителя не потревожат аппетитные (а порой, наоборот!) запахи провианта. Здесь торгуют чашками и тарелками, парфюмерией, эмалированной посудой, скобяным товаром, но главное — тканями. Здесь царство «мама-бенц» — гладких, холеных, позванивающих золотом серег и браслетов матрон. Составной частью их прозвища не случайно стало название марки известных и весьма дорогих автомобилей — эти королевы торговли действительно разъезжают в «мерседесах».

Рынок Ломе знаменит не только в национальном, но и в региональном масштабе. По средам и пятницам здесь много торговцев из Бенина, Нигера, Буркина Фасо, Нигерии и даже из Кот д'Ивуар. Чтобы не спеша обсудить сделку, они, как правило, приезжают накануне и часами торгуются с «мама-бенц». В эти дни на улочках вблизи рынка можно зачастую увидеть такую сцену. В тени навеса на фоне громоздящихся по полкам штук ткани сидит дородная владелица лавки и, сверкая подведенными глазами, поводя необъятным шоколадным плечом, снисходительно слушает компли

менты гостя. Но зря старается приезжий — у хозяйки хватка железная, и сделка все равно будет в ее пользу.

Доминирующее положение «мама-бенц» в торговле всем наиболее необходимым для повседневной жизни или, говоря суконным языком, «товарами широкого потребления» определяется многими, в том числе историческими, причинами. Во времена иноземного господства женщины были практически отстранены от сельского хозяйства. Вводя интенсивные методы обработки земли, колонизаторы обучали только мужчин, лица слабого пола на плантации не допускались. За ними, правда, оставалось право обрабатывать свои крошечные, так называемые «женские», поля, благодаря которым они и кормили детей. Продажа излишков урожая с такого поля обеспечивала хозяйкам определенную экономическую независимость, что не всегда нравилось их мужьям, но было на пользу семье в целом, причем зачастую женщины даже сами платили за образование детей. Отсюда во многом и весьма независимый характер тоголезок.

Таким образом женщины сколачивали капиталец для собственной мелкой торговли, и теперь в тоголезской деревне, пожалуй, и не найдешь матери семейства, которая не держала (или не мечтала бы открыть) собственное дело. В большинстве случаев такая семейная лавка умещается в пределах одного дощатого стола, поставленного в тени ближайшего к дому дерева. Но ассортимент ее по своему разнообразию близок если не к супер-маркетам, то, по крайней мере, к нашим сельпо. Сигареты и рыбные консервы соседствуют с порошками от головной боли и хозяйственным мылом, стеклянные бусы и домашней выработки пальмовое масло с краской для волос и дешевой, слипшейся от жары карамелью. Товар свой деревенские «универмаги» получают от «ревандез» — мелких перекупщиц, приобретающих его, в свою очередь, у более крупных городских торговок. И уже на самой вершине многоступенчатой пирамиды восседают «мама-бенц», ворочающие многомиллионными делами.

В их пухлых, пережатых бесчисленными кольцами ручках находится практически вся розничная торговля. И ничего удивительного, что политика властей в контактах с этой, как ее называет местная печать, «женской буржуазией», напоминает отношения благоразумного мужа со строптивой женой. Ведь объединенные в союзы, кормящие и одевающие всю страну «ревандез», способны почище любых канонерок установить экономическую блокаду.

Наверное, потому в дни национальных праздников «мама-бенц», расфрантившиеся и напомаженные, идут в первых радах демонстрации, почти сразу за броневиками и пушками военного парада. Под одобрительные возгласы мужской части зрителей — могучее телосложение является главным достоинством на местной ярмарке невест — они движутся тяжелой, слегка пританцовывающей поступью, и на память невольно приходят «почетные молочницы с

Бугаевки, завороченные в оранжевые шаля» из «Одесских рассказов» Исаака Бабеля: «Они топали ногами, как жандармы в табельный день. От их широких бедер шел запах моря и молока».

СТОЛИЦА НА ГРАНИЦЕ

Гуляя по улицам тоголезской столицы, очень быстро замечаешь, что большинство из них имеет общее направление — весь город словно изгибается к северо-востоку. Причина этого одна — своей западной окраиной Ломе упирается в границу с Ганой. Да, Того — единственное в мире государство, чья столица находится на границе с другой страной, и прямо напротив дворца тоголезского президента стоит дорожный знак, указывающий, что до шлагбаумов контрольно-пропускного пункта, за которыми начинается территория Ганы, остается два километра. Вот и растет город, постепенно все более клонясь в одну сторону, словно угнетенное дерево, поднявшееся в тени мощного соседа.

Возник подобный феномен политической географии в эпоху, когда три европейские державы — Англия, Германия и Франция — скандалили здесь, на побережье Гвинейского залива, почище старьевщиков, стремящихся присвоить полученную по дешевке ценную вещь.

В результате всех этих перипетий граница французского Того передвинулась к западу, в район Афлао. Та же часть территории, которая находилась под британским мандатом, была в 1956 году присоединена к Золотому Берегу и вошла год спустя в состав независимой Республики Ганы. Французская колония Того вслед за соседями получила независимость в 1960 году. Вот так и оказался Ломе единственной в мире столицей на границе. Стиснутый с севера лагуной, а с юга океаном, подпертый с запада пограничными шлагбаумами Афлао разраставшийся город, словно гигантский тюбик зубной пасты, выдавливал из себя все новые белоснежные кварталы в единственно возможном восточном направлении. Сейчас, когда Ломе протянулся вдоль побережья уже более чем на десять километров, его фактической границей на востоке стал новый глубоководный порт, который принял свой первый корабль еще в 1968 году, и с тех пор постоянно расширяется и модернизируется.

Здесь же неподалеку от порта находится промышленная зона тоголезской столицы: мукомольня, завод по производству мрамора и строительных материалов, нефтеперегонный и цементный заводы, множество мелких фабрик и мастерских.

Еще дальше на восток, в районе Кпе-ме, что неподалеку от границы с Бенином, расположено крупнейшее предприятие страны «Компани тоголез де мин дю Бенин» (КТМБ), занимающееся разработкой фосфатов. До трех миллионов тонн этого ценного минерального сырья может выпускать оно за год. Вслед за какао фосфаты, по производству которых Тоголезская Республика занимает одно из первых мест в мире, стали для страны вторым по значению товаром

ю