Вокруг света 1989-09, страница 56

ГРЭМ ГРИН, английский писатель

Повесть

I

Никогда не знаешь, какую пилюлю готовит тебе судьба. После первой встречи с Ролло Мартинсом я сделал о нем такую заметку для своей полицейской картотеки: «В обычной обстановке — беззаботный шалопай. Пьет, не зная меры, и способен причинять легкие неприятности. Пялится на всех проходящих женщин и дает им оценку, но, похоже, побаивается их. По-настоящему взрослым так и не стал, видимо, этим и объясняется

Graham Greene. The Third man. New York. Bantam Books. 1950. © Перевод с английского «Вокруг света», 1989 г.

его преклонение перед Лаймом». Я отметил в «обычной обстановке», потому что впервые увидел Мартинса на похоронах Гарри Лайма. Стоял февраль, земля промерзла, и могильщикам на Центральном кладбище Вены пришлось пустить в ход электробуры. Даже земля, казалось, никак не хотела принимать Лайма, но в конце концов его опустили в могилу и закопали. Над ним вырос холмик, и Ролло Мартине быстро пошел прочь; казалось, он вот-вот пустится бегом на своих длинных, неуклюжих ногах; по его лицу тридцатипятилетнего мужчины текли детские слезы. Мартине верил в дружбу, и потому дальнейшее потрясло его сильнее, чем могло бы потрясти меня или вас (вы сочли бы это галлюцинацией, а мне сразу бы пришло на

В АНТИБЕ, У ГРИНА

Бывают странные сближения, как отметил А. С. Пушкин.

Звонок из редакции «Вокруг света» с предложением написать несколько вступительных слов к переводу «Третьего» раздался как раз накануне того дня, когда я улетал во Францию на встречу с Грэмом Грином.

Вот уже двадцать три года прославленный английский писатель живет на Лазурном берегу, в Антибе. Приятно было вновь очутиться в его скромной двухкомнатной квартире, основную обстановку которой составляют стеллажи с книгами (среди них — сочинения Чехова, Толстого, Тургенева, Гоголя, Герцена). Из окна кабинета открывается вид, достойный этого неутомимого путешественника: слева — старинный форт, прямо — слегка колышущийся лес яхтенных мачт в гавани и море, сливающееся вдали с небом.

Пользуясь случаем, я сообщил автору о намерении журнала позна

II

комить советских читателей еще с одним произведением Грэма Грина и попросил рассказать об истории его создания. Писатель подошел к полке и снял с нее две книжки: одна из них — «пингвиновское» издание «Третьего », а другая — опубликованный сценарий фильма, поставленного по этой повести.

— Собственно говоря,— вспоминает Грин,— «Третий» был изначально предназначен для зрителей, а не для читателей. Но даже работая специально для кино, я всегда делаю сначала набросок в прозе, а уж потом переделываю его в сценарий. Это помогает мне глубже разработать характеры, полнее обрисовать атмосферу, в которой развертывается действие.

Таким образом, жанр х<Третье го» можно определить как киноповесть или, точнее, как повесть для кино. А история ее возникновения такова. Вскоре после окончания войны продюсер Александер Корда обратился к Грину с предложением написать для режиссера Кэрола Рида сценарий фильма о четырехзональной оккупа

ции Вены (перед этим Рид снял картину по гриновскому «Падшему идолу», а впоследствии экранизировал «Нашего человека в Гаване»).

У писателя был в запасе росток идеи для сюжета. Но как пересадить этот росток на почву послевоенной ситуации в Вене? С таким вопросом Грэм Грин отправился в австрийскую столицу. Там ему довелось встретиться с офицером английской военной полиции, который послужил потом отчасти прототипом полковника Кал-лоуэя — неизменно спокойного, невозмутимого, но весьма решительного в нужную минуту профессионала, прошедшего школу Скотленд-Ярда. Этот офицер показал писателю разветвленную систему канализационных каналов, используя которые злоумышленники легко могли, минуя патрули, попадать в любую зону города Он же рассказал о недавно раскрытой афере — широкомасштабной спекуляции разбавленным пенициллином. Эти конкретные детали и позволили окончательно выкристаллизоваться замыслу.