Вокруг света 1989-10, страница 37

на пригорок и оказываюсь как на трибуне стадиона.

Сероватые, похожие на войлочные колпаки, горы окружают долину с двух сторон. Вдали в зарослях зеленых кустарников бежит неширокая горная речка. Перед нею расстилается луговина с выгоревшей золотистой высокой травой, а ближе к нашей трибуне-склону, на которой собралось немало зрителей,— убранное кукурузное поле. На него и выезжают конники — молодые джигиты и седобородые старцы. В обычных костюмах, некоторые стриженые, без головных уборов, другие в традиционных киргизских колпаках, но среди всадников я отмечаю и несколько человек, на головах которых — шлемы танкистов.

Всадников на поле уже несколько десятков, они кружат, съезжаются, разъезжаются, а я все не могу сообразить, что оказался на празднике, не пользующемся популярностью у властей, однако продолжающем жить — древнейшем состязании киргизских джигитов — козлодрании.

Мне приходилось слышать, что козлодрание — это дикость, пережиток феодальных времен. Забегая вперед, должен сказать, что ничего дикого я тут не увидел. Современное козлодрание напоминает регби, где все игроки имеют право наваливаться кучей на игрока, владеющего мячом, сбивать его с ног, пока тому не удастся доставить мяч за линию поля. Вместо мяча в козлодрании используется туша зарезанного молодого бычка весом эдак килограммов шестьдесят. У него удаляют внутренности, голову, ноги, туша зашивается — и снаряд для состязания готов.

Ближайшие родственники устроителей торжества имеют право первыми вскинуть эту тушу на круп своего коня и, разогнавшись, по мере возможности вывезти ее подальше в поле. Дикая рать всадников устремляется сразу же за счастливчиком. Тот сбрасывает тушу наземь и удаляется, пока не нагрянула ревущая кавалькада. Лавина накатывается на тушу бычка, тут-то и начинается самое главное. Нахлестывая плетью скакуна, но в то же время не стремясь задеть ею соседа, нужно пробиться, используя сноровку и силу специально тренированного коня, к центру. Потом умудриться, несмотря ни на какие препятствия, которые будут устраивать на каждом шагу соперники, быстро подхватить с земли шестидесятикилограммовую тушу и вскинуть ее на круп лошади, а потом суметь выбраться из гущи возбужденных лошадей и всадников. За счастливцем тут же устремляется погоня, каждый пытается сорвать тушу.

Так было и сейчас. Я видел, как благополучно ушедший от преследователей крепыш — лихой наездник, кубарем слетел со споткнувшейся лошади и грохнулся на землю вслед за тушей. Но живо поднялся, пустился ловить лошадь, а над бычком закрутились в азарте всадники. В тот же

3*

круг, оседлав своего коня, ринулся и неудачник. Но тушу уже поднял другой и, убегая от наседающей ватаги конников, чуть не врезался в толпу зрителей на склоне. Я сам едва увернулся, и только тут оценил предупреждение Мирзабая — снимать состязание издали, близко не подходить. А в это время победитель доставил тушу к тому месту, откуда все и начиналось. Там стояли старцы в халатах — судьи...

Состязание продолжалось. Вывезти тушу мог, как я выяснил, любой желающий, но за это почетное право он должен был отблагодарить какой-то суммой хозяина, потратившегося на призы.

И тут я заметил, что вблизи круга ездят на лошадях люди в милицейской форме, правда, состязанию они не мешали. Позже я спросил их, что интересовало милицию на празднике. «Жестокие игры,— ответили мне.— Мало ли, не дай бог, спор какой выйдет между участниками...»

Козлодрание закончилось к вечеру. Победителей, которые взяли больше других призов, оказалось трое. Усталые и довольные, они съехались* чтобы я их сфотографировал вместе. Затем один из них достал из кармана трешку и протянул мне. Напрасно я отказывался. «Бери,— сурово потребовал джигит,— ты честно снимал наш праздник и тоже свой приз заработал».

Потом была обычная борьба и многокилометровые скачки. Не без спора выявились здесь победители. Первым стал совсем юный парнишка. После этого все отправились к юртам, где еще раз угостились чаем, и начали разъезжаться. Только тут я сообразил, что свадьбы не было и не будет. Что той организовали совсем по другому случаю, но по какому, я уже спрашивать не стал. Да и не в этом дело. Так или иначе, но я побывал на настоящем киргизском народном празднике. Увидел воочию козлодрание и могу засвидетельствовать, что это с виду, возможно, и суровое, но захватывающее и достойное джигита состязание, где нужно проявить и силу, и умение владеть лошадью — то есть все то, что необходимо в работе настоящему чабану. Ведь сколько раз за время перекочевки ему приходится догонять отбившихся от стада овец, жеребят, нередко перетаскивать грузы, да и живых ягнят на крупе лошади через ущелья, горные реки. Ко многому должен быть готов чабан в пути, и козлодрание, на мой взгляд, есть не что иное, как проверка его подготовленности к нелегкой профессии.

Я уже уезжал, когда мимоходом увидел, как выигравший скачки джигит, отправляясь за много километров к себе в аил, с легкостью вскинул за ногу блеющего барашка — приз, и уложил впереди седла. Сколько радости будет у него дома, подумалось мне, какой почет и уважение соседей и стариков, которые знают цену награжденному таким призом чабану.

ВСТРЕЧА

НА ТРОИЦУ

На уютной улочке в старинном берлинском квартале Николайфир-тель ко мне подбежал нищий в пестром тряпье, штопанном толстенными нитками, протянул шапку из грубой ткани и, улыбаясь, пропел: «Подайте, господи, спасите жизнь несчастному, за это я скажу вам, где сейчас показывают ведьму». Я бросил монету и пошел посмотреть на колдунью.

Посреди площади и впрямь стояла настоящая ведьма. Она действительно колдовала. А детишки, удобно устроившись на плечах родителей, требовали, чтобы она продолжала свои таинственные действа. Рядом, на одной из лужаек, возле лагеря, построенного из фанеры и картона, меланхолично бродили рыцари в пузатых доспехах с копьями. Было жарко. И в очереди за мороженым стояли, словно сошедшие с экранов исторических фильмов, гончары и кузнецы, торговки и прачки.

В Берлине проводился праздник — Встреча на Троицу.

Непривычно звучит для нас название фестиваля, который регулярно проводит Союз свободной немецкой молодежи, но в содержании его нет ничего религиозного.

Встречи на Троицу, как праздники немецкой рабочей молодежи, зародились еще в начале века. Первая из них состоялась в 1909 году. И с тех пор они проводились практически ежегодно. Юноши и девушки регулярно _w собирались не только для того, чтобы вместе отдохнуть, развлечься. Их главной цельк⁴ было обсудить проблемы рабочего движения в Германии, выработать программу общих действий. Перед участниками Встреч выступали немецкие революционеры Карл Либк-нехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин. И лишь во времена нацизма проведение праздников стало невозможным.

... Каждый год по весне центральные улицы и площади Берлина превращаются в огромную сцену. В гости к юношам и девушкам ГДР приезжают музыканты, артисты из других стран. На загроможденных усилительной аппаратурой улицах разворачивается настоящая ярмарка веселья.

(см. стр. 1)

Берлин С. БУТКОВ

35