Вокруг света 1989-10, страница 40

руководил водолазными спусками Владимир Сергеевич Рябцев. Бывший водолаз Черноморского флота, Рябцев обучался подводному делу в Марселе на фирме «Комэкс», известной тем, что поставляет технику и обучает водолазов многих стран. Пройдя через тьму головоломных тестов, усвоив теоретические и практические уроки, Владимир Сергеевич стал свободно разбираться в разных типах снаряжения и оборудования, научился жить в условиях длительного пребывания под повышенным давлением, варить и резать металл под водой, работать с гидравлическим инструментом и понтонами — в общем, выполнять все, что требовалось в подводном ремесле. После четырех с половиной месяцев обучения Рябцеву выдали диплом глубоководника с правом работы в любой из иностранных фирм.

Два года Владимир Сергеевич провел на водолазных комплексах Сахалина и Каспия, а потом не удержался от соблазна поработать и на Севере. Вместе с В. Вишняковым, И. Ту: аном, А. Клепацким, В. Зубцовым, В. Донцом и другими Рябцев освоил новую технику на «Спруте». А ей, надо сказать, принадлежит на судне чуть ли не половина полезной площади. В состав глубоководного комплекса входят четыре барокамеры (одна 4-местная, одна 3-местная, одна транспортная и спасательная на 18 человек), водолазный колокол, обитаемые подводные аппараты для глубин 300 и 400 метров. Плюс масса механизмов и систем. Всей «матчастью» на комплексе «Спрута» руководит электроника, а электроникой заведует тишайший и предельно осторожный инженер Юрий Иванович Андреев.

...В гулком, наполненном маслянистым воздухом машинном отделении утробно бубнили дизеля. Вибрировало все объемное пространство «Спрута». Казалось, что даже капитанский мостик, расположенный на уровне пятиэтажного дома, содрогался от могучей работы машин. Оттуда, с застекленного верха, хорошо просматривалась маячившая на блеклом фоне моря буровая платформа «Кольская». На стуле с высокими ножками сидел капитан Георгий Михайлович Рейтман в синей тенниске и беспокойно оглядывал горизонт.

— Между прочим, этой «Кольской» досталось на переходе,— проговорил он, теребя ремешок бинокля, и тут же поведал историю.

Шторм налетел в открытом море — внезапный, непредсказуемый, каким он бывает в Арктике. Десятиметровые волны били в корпус, в надстройку, снесли вертолетную площадку, раскачали платформу высотой с Московский университет до критической точки. Люди уже надели спасательные пояса, приготовили к спуску катера и шлюпки. Как всегда в аварийных ситуациях, нашлась ум

ная голова, предложившая опустить «ноги». К счастью, глубина оказалась сравнительно небольшой, «ноги» уперлись в грунт, увеличили остойчивость. Испытание «Кольская» выдержала. Когда ее поставили на место, то быстро восстановили порушенное, заварили швы в корпусе, подняли вертолетную площадку, словом, залечили раны — и она начала работать.

А сейчас датчики, следящие за креном и дифферентом буровой платформы, послали предупреждающие сигналы некоторого сбоя. Потребовалось осмотреть опорные башмаки «ног», убедиться, что грунт не подмыт придонным течением. Это мог сделать «Спрут», используя свои технические средства.

По мере нашего приближения буровая росла и росла, проступали детали. Сначала обрисовались три ребристых «ноги», потом площадка величиной со стадион. На ней виднелись жилые корпуса этажей в шесть, краны, спасательные катера, электростанция, дизельная, производственные мастерские — целый городок. Между опорами стояла ажурная вышка буровой. Сбоку на отлете гнездилась вертолетная палуба. Людей мы заметили только тогда, когда подошли вплотную,— этакие букашки. Наш 77-метровый «Спрут» (такова его длина) в сравнении с громадой платформы сразу уменьшился до игрушечных размеров.

На осмотр опорных башмаков Рябцев послал Владимира Карпенко. Этот молчаливый, даже немного застенчивый водолаз с буйной цыганской шевелюрой был в числе первых, кто начал погружаться до глубин 100 метров с буровых судов и платформ, а затем и еще глубже. Его коллега Виктор Пономаренко помог облачиться в гидрокостюм, к водолазному снаряжению подключил шланги жизнеобеспечения, надел ласты и маску, напоминавшую шлем космонавта. Рябцев, руководивший спуском, проверил, как работает связь. И вот Карпенко стал медленно спускаться по водолазному трапу. Рябцев занял место у пульта управления. Рядом примостился врач Борис Коберняк с журналом протоколов водолазного спуска.

Вода ледяная. Температура плюс четыре. И это в июле! По шлангу непрерывно подается горячая вода. Она заполняет двухслойную рубашку скафандра, обогревает тело. Сквозь стекло маски в мутно-зеленом мареве Карпенко видит похожую на тень махину стальной «ноги»— огромный шестигранник. Он приближается, осматривает галечно-песчаное дно.

— Открой обдув... Отдохни... Травим шланг...— В момент погружений обычно резковатый голос Рябцева становится непривычно мягким.

«17 часов 10 минут. Водолаз на грунте, передвигается к башмаку, приступает к осмотру. 17 часов 22 минуты. Закончил осмотр одной грани башмака, отдыхает, самочувст

вие хорошее...»— Шариковая ручка Коберняка бежит по бумаге. Из динамика доносятся шорохи, свист, слышится трудное дыхание водолаза.

— Перехожу к следующей грани опорного башмака,— передает Карпенко.

— Травим шланг помалу!— командует Рябцев стоящему на кромке палубы «Спрута» Виктору Пономаренко, страхующему водолазу, готовому в любой момент начать погружение, прийти на помощь товарищу.

Владимир Карпенко подошел к третьей грани. Тут и обнаружился изъян. Течением стало вымывать из-под «ноги» ракушечник и песок. По рации начались переговоры с начальством «Кольской». Решили укрепить башмак цементом. С борта платформы опустили сеть-«авоську», куда мог бы поместиться слон. Матросы «Спрута» перегрузили мешки на катер и по одному стали спускать водолазу. Наконец в динамике звучит голос Карпенко:

— Работу закончил. Самочувствие хорошее.

Рябцев отозвался тут же:

— Подбираем шланг потихоньку!

— На спусковом!— произносит водолаз.

— Слушаю! — встревожился Рябцев.

— Сильно тащат.

— На спусковом! Дайте слабину!

Страхующий водолаз Виктор Пономаренко ослабляет шланг. На зеленой поверхности воды, блистающей солнечными зайчиками, появляется алый шлем Володи. Водолаз подплывает к трапу и взбирается наверх. Пономаренко расстегивает шлем, снимает водолазное снаряжение. На лбу Володи сверкают капельки пота. Он с наслаждением втягивает прохладный солоноватый воздух.

«Спрут» отваливает от «Кольской». У него уже другое задание: идти к Новой Земле. Там предполагается установить полуплавучую платформу «Шельф-8». По геофизическим наметкам надо отыскать точное место для установки. А как его найти в морском безбрежье, унылой туманной пустыне?

«Спрут» буравил черные волны. Экипаж нес обычную ходовую вахту. Мы шли в высокие широты. Небо хмурилось. Все сильней стыл воздух. Только чайки неутомимо кружили над палубой, высматривая подачку.

Но вот «Спрут» сбавил ход. Штурман Володя Безерко отметил на морской карте заданный квадрат. На ходовой мостик поднялись гидрограф Виталий Жавнерко и Саша Коно-нович — электромеханик так называемой системы динамического позици-рования. Эта электронно-вычислительная система будет «набирать статистику», то есть определять точку, куда с «Шельфа-8» должен опуститься бур. Со спутников, которые пролетали по одной постоянной орбите через каждые 40 минут, ЭВМ стала принимать сигналы, просчитывать параметры и посылать данные на

38