Вокруг света 1990-01, страница 31

Владимир Ч У К О В,

руководитель экспедиции «Арктика» Фото Александра ВЫХРИСТЮКА

ПРИТЯЖЕНИЕ

ПОЛЮСА

Из дневника ледового перехода

еснои прошлого года произошло событие, которое, будь его «виновниками» кто-нибудь из путешественников с мировым именем — Рейнхольд Месснер или Тим Северин, Жан-Луи Этьен или погибший несколько лет назад японский путешественник — одиночка Ноэми Уэмура,— могло бы стать едва ли не сенсацией. Впервые в истории полярных путешествий человеку удалось достичь географической точки Северного полюса в автономном режиме.

Ну а поскольку речь шла не о признанных авторитетах, а о малоизвестной, даже в Москве, группе энтузиастов, лишь год назад получившей статус экспедиции Московского филиала Географического общества АН СССР, средства массовой информации только упомянули об этом событии. Так уж, видимо, у нас принято — в первую очередь — «равнение налево», то есть на Запад, если смотреть на географическую карту. Ведь недаром еще в незапамятные времена родилось изречение: «Нет пророка в своем отечестве». Не было исключения и в этот раз...

Радость нашей победы имела горький вкус утраты. На пути к полюсу мы потеряли своего товарища, который участвовал едва ли не во всех лыжных высокоширотных переходах экспедиции. Он прошел с нами по Таймыру и островам «Комсомольской правды», проложил 1100-километровую лыжню по Северной Земле, достиг вместе с нами самой северной точки Советского Союза — мыса Флигели на острове Рудольфа в архипелаге Земля Франца-Иосифа, участвовал в труднейшем ледовом переходе через Карское море между Северной Землей и Землей Франца-Иосифа, побывал на дрейфующих льдах Центрального Арктического бассейна.

Один из наиболее опытных, физи

чески подготовленных участников экспедиции, Александр Рыбаков, скончался в конце второго месяца пути, не дойдя до полюса чуть более сотни километров. Огромная сила воли, счи тающаяся во все времена залогом успеха в любом деле, особенно требующем высоких физических напряжений, на сей раз, кажется, сыграла злую шутку. Она оказалась тем «нестандартным предохранителем» в сложнейшем человеческом механизме, из-за которого был выведен из строя инстинкт самосохранения.

Подавляя в себе предельную усталость, оставив позади границу допустимых нагрузок, когда организм был еще в состоянии восстанавливаться в короткие ночные часы отдыха, Саша продолжал упорно двигаться к цели. Шел до тех пор, пока сознание было в состоянии управлять телом.

Болезнь развивалась скоротечно. Еще накануне, 27 апреля, он, как и все, предельно усталый, шел наравне с другими, а наутро, так и не придя в себя, не проснувшись, скончался. Заключение медицинской экспертизы: легочно-сердечная недостаточность...

Своей мечте Саша отдал все, исчер

пав последние, неприкосновенные запасы сил. Можно ли было отказаться от того последнего, рокового шага, за которым риск начинал возрастать лавинообразно? Наверное, у большинства людей этот вопрос вызовет лишь недоумение и недовольное брюзжание: «Не могут жить как все, спокойно. Подавай им полюса. Кому все это надо?»

А действительно, кому все это надо?! Ну что могло измениться в мире, если бы полюс вообще остался недоступным для автономной экспедиции? Разве это имеет какое-нибудь практическое значение, разве меньше станет в мире голодных после этого перехода или сократится число нерешенных социальных проблем, стоящих перед нашим обществом?..

Но вправе ли брать на себя роль судей те, кто ко всему на свете стремится подходить с псевдопрактическими мерками? Во все времена было, есть и будет что-то такое, что, к счастью, невозможно измерить ни в каких единицах известных нам систем мер и весов. И я уверен, сегодня меньше было бы наркоманов, алкоголиков, людей безразличных, а порой жестоких и озлобленных, если бы в свое время подобные «судьи» не решали за нас, что можно, а что нельзя...

Наша группа «Арктика» шла к полюсу много лет. Шла настойчиво, отвоевывая свое право на полюс в бесконечных лабиринтах административных ограничений и запретов, постигая «арктические университеты» на практике, стараясь взять на вооружение все, что можно было взять из опыта полярных путешественников прошлого, профессиональных полярников, полярных летчиков, моряков.

Десять лет промелькнуло как десять дней. И каждый год — новая экспедиция, новая встреча с высокими широтами, новые, все более сложные задачи. Говоря откровенно, тогда, в

29