Вокруг света 1990-03, страница 25

много путешествовал — и по России, и по странам Европы. Бывал в Африке, в Иерусалиме, мечтал поехать в Америку, даже купил билет на пароход, но после гибели «Титаника» оставил эту мечту Бурылин легко входил в контакт с людьми, их привлекала его внешность, его неподдельное восхищение произведениями искусства и, конечно, легкость, с какой он отсчитывал деньги за покупки... Так, в Австрии, добравшись до затерянного в горах монастыря бенедиктинцев, он купил редкостные книги и пергаментные свитки; в Италии, осматривая помпейские раскопки, приобрел несколько только что извлеченных находок, и среди них, видимо, знаменитую мозаику времен династии Флавиев (I век нашей эры) — «Петух»; в Брюсселе, на Всемирной выставке, сумел сойтись с ученым индусом — и потекли в Ива-ново-Вознесенск посылки из Индии. Вообще Бурылина чрезвычайно интересовала древняя культура Востока, религия и быт Индии, Китая, Японии; это нашло отражение в его коллекции: статуи Будды, фарфор, одежда, монеты...

Чутко следил Бурылин за всем тем, что сулило новые приобретения. Вот лишь несколько писем из его архива: князя Николая Щербатова, директора Исторического музея; П. Щукина, историка и коллекционера; Алексея Александровича Бахрушина, владельца литературно-театрального музея в Москве; студента Александра Левина, отправлявшего мумию из Каира в Иваново, купленную Бурылиным во время путешествия по Египту; О. Ио-киша, владельца магазина «Старина и роскошь»; Андрея Васильевича Но-арова, священника Гавриловского посада, любителя-нумизмата. Этот список можно легко продолжить...

Если бы не расторопность Дмитрия Геннадьевича, на которую толкала его страсть коллекционера, не видать бы ивановцам и универсальных часов, которые сконструировал и изготовил парижский механик Альберт Биллете в 1873 году для одного из потомков знаменитого рода герцогов Альба. Часы эти после долгих странствий по Европе оказались в Петербурге и в 1911 году попали на аукцион. Мог ли Бурылин, ценитель всего необычного и прекрасного, устоять перед соблазном и не купить часы — единственные в мире? Они имели три независимых друг от друга устройства и показывали движение Земли и других планет вокруг Солнца (астрономическая часть), дни недели по четырем летосчислениям — григорианскому, юлианскому, иудейскому и магометанскому (хронологическая часть), поясное время для 37 городов пяти континентов Земли (географическая часть).

Часы, правда, были не вполне исправны, и, когда остановились, Бурылин долго и тщетно искал мастера. Только в 1943 году А. В. Лотоцкий, доцент Ивановского педагогического института, восстановил их. С тех пор

диковинные часы идут без остановки.

Так в российской провинции стараниями Бурылина собирались непреходящие ценности. Но вот парадокс: с каждым приобретением за Бурылиным среди сограждан закреплялась недобрая слава человека, который проматывает состояние. Его не понимали многие, даже близкие люди. Впрочем, могло ли быть иначе в городе, который, по свидетельству писателя-народника Ф. Д. Нефедова, уроженца села Иванова, представлял такую картину: «Вознесенский посад, составляющий, так сказать, предместье русского Манчестера, при въезде поразительно походит на обыкновенное село; те же чумазые избы и избенки, крытые соломой и тесом, те же кабаки и дома, тот же неизбежный трактир с чудовищно пузатым самоваром на вывеске, рядом с какой-нибудь разваленной хижиной крестьянина встречается громадная фабрика с пыхтящим паровиком или большой каменный дом богача-фабриканта с шторными драпри на окнах. Прибавьте к этому базарную площадь с торговыми рядами, трактиры и бесчисленное множество кабаков, попадающихся чуть не на каждом шагу,— и перед вами налицо весь русский Манчестер с его внешней стороны».

Все знаменитые люди, приезжавшие в город, непременно бывали в хлебосольном доме Бурылина. Гостей за столом часто собиралось так

много, что порой Дмитрий Геннадьевич украдкой спрашивал у дочерей: «А кто это?» Однажды гостил известный дрессировщик Анатолий Дуров. Он предложил купить его коллекцию, собранную во время гастролей. Бурылин купил и оказался обладателем, кроме прочего, многочисленных чучел разных животных и даже теленка... с двумя головами! Были в коллекции Бурылина и другие курьезы, например пузырек с темной жидкостью, надпись на котором гласила: «Тьма египетская»...

Можно, конечно, улыбнуться этой «тьме египетской», но, с другой стороны, разве не говорит эта всеохват-ность создателя коллекции о его свободном мышлении (может быть, благодаря отсутствию образования), о желании видеть музей как отражение всей мировой культуры, всего человеческого бытия — с книжной мудростью и предрассудками... Так, по крайней мере, воспринимает и толкует деятельность Бурылина-коллекционера один из членов нынешней Бу-рылинской комиссии, студент-историк Василий Когаловский. И такой взгляд, думается, имеет право на существование.

Собирал фабрикант Бурылин и нелегальную литературу. Как-то жандармы произвели обыск в музее. Бурылин доказывал, что хранит эти материалы для истории, просил вернуть — тщетно. Тогда он, не теряя времени, едет в Москву к генерал-губернатору. Вернулся довольный, получив разрешение на хранение нелегальной литературы в запечатанном жандармами ящике. Да еще расписку потребовали — в том, что никому о содержимом ящика говорить не будет. «Ничего,— усмехался Дмитрий Геннадьевич, рассказывая домашним о происшествии,— время может перемениться, и то, что сейчас запечатано, станет явным. Правда, все это вылетело мне в копеечку».

В 1914 году музей, построенный на средства Бурылина, был открыт.

«В городе Иваново-Вознесенске открылась недавно чрезвычайно интересная выставка. Для огромного промышленного города, где числится более 70 тысяч жителей, выставка Д. Г. Бурылина явилась редким и поучительным зрелищем. Большинство ее экспонатов должно заинтересовать мануфактурных фабрикантов, так как представляют первые шаги и последовательное развитие русского ткацкого, прядильного и ситценабивного мастерства» (журнал «Нива» за 1903 г.).

Странно ли, что главным увлечением Бурылина, потомственного текстильщика, стало собирание уникальных ценностей промышленной культуры края? Конечно, нет! На его фабриках, как и на других предприятиях города, на смену ручному труду приходили ситценабивные машины, механические ткацкие станки системы «Платт», прядильные машины «Дженни». Но в отличие от других

23