Вокруг света 1990-03, страница 67

тонов, мертвые листья и т. д. Их расцветка как бы бунт против зелени европейских деревьев.

Пишу я эти заметки у подножия дерева, не отбрасывающего тени, в адской жаре. Здесь мы устроили привал. Наша пища состоит из куска сушеного мяса и чашки чая.

Радостный крик птиц будит нас на заре. Приоткрыв глаза, мы видим, как они безумно веселятся среди позолоченных солнцем крон деревьев.

Мы складываем багаж, и караван возобновляет неизменное движение на север. Столь желанная свежесть ночи сменяется еще более удушливой жарой, чем накануне. Солнце лишь немного поднялось, а кажется, что мы находимся подле огнедышащего жерла вулкана. Ни малейшего ветерка, листья на деревьях неподвижны и выжжены до белизны, поэтому кажутся окаменевшими.

Проходит три часа, и надо подумать о передышке, в которой так нуждаются измученные жарой лошади.

Мы входим в лес, который кажется стерильно чистым и радующим глаз. Повсюду трава и цветы, и среди этого цветущего океана возвышаются гигантские деревья, чьи кроны поднялись так высоко, что их едва видно.

Ни на одном дереве нет плодов, нет нигде и ручейка, который питал бы их корни. И какое»странное, необъяснимое явление, свойственное только некоторым деревьям Австралии — а именно они окружаюУ нас,— все их листья опущены вертикально, ребром к солнцу. Вместо того чтобы развернуть поверхность своих листьев между жгучим солнцем и нашими пылающими головами, они пропускают жар его лучей, который, кажется нам, доходит до самих мозгов. Над нами нет никакого прикрытия! Только эти проклятые листья, как будто прикрепленные к деревьям рукой злого гения.

Наконец, поскольку ничто не вечно, даже страдания, идущие впереди увидели полянку, к которой тут же все устремились. Мы уже дымились, как кратеры вулканов. А посреди поляны гордо высилось единственное дерево, настоящий гигант в сравнении с другими, и какое счастье! — его большие листья, серо-зеленые сверху и серые, как олово, с обратной стороны, росли нормально и отбрасывали тень, сулящую нам дивную прохладу.

Еще минуты три пересекаем последнюю полосу жары и вот-вот устроимся на отдых, который так заслужили.

Но какой неожиданный сюрприз преподносит нам зловредное существо, фантазия которого творит все причудливые явления в Австралии!

Том, старый слуга майора, в страшном волнении. Ведя за собой измотанную лошадь — полукровку Блэк, которую он, между прочим, любит больше себя самого, Том кричит, пытаясь нас остановить. Он протягивает руки, потрясает туземным копьем с костяным наконечником. Том, который обычно говорит на достаточно понятном англо-франко-туземном жаргоне, сейчас пришел в такое волнение, что смысл выкрикиваемых им слов нам совершенно не ясен.

Что случилось? Может быть, у него солнечный удар?

Майор, который лучше его знает, считает, что Том не мог прийти в такое состояние без веской причины. Он просит всех остановиться и подходит к своему старому слуге. Отчаянная пантомима Тома, показывающего на

22