Вокруг света 1990-05, страница 44

Для начала Ганс Фелльгибель должен был укомплектовать завод чистокровными арабскими лошадьми. Удалось отыскать только одну восьмилетнюю кобылу по кличке Наяда. Кроме того, Фелльгибель находил убежавших лошадей у крестьян, безошибочно определяя их по заводскому тавру (корона на правой и номер жеребенка на левой стороне спины под седлом). Болых ^ттнство из них были молодыми лошадьми, убежавшими с завода и пойманными крестьянами из окрестных деревень. Затем Фелльгибель купил очень хороших лошадей на лучших частных конных заводах, среди которых было много кобыл, проданных когда-то из Янова. К ним прибавилось несколько кобыл из югославских заводов Душаново и Ла-борика. Если бы раньше такие прекрасные кобылы и жеребцы не были проданы частным конезаводчикам, государственный конный завод в Янове возродить было невозможно. Но благодаря этому уже в 1944 году там появилось на свет 60 арабских жеребят.

Арабский молодняк тренировали на регулярно проводимых конных охотах. Пересеченная местность, в которой расположен Яновский завод с ее подъемами и спусками, водными преградами, многочисленными искусственными препятствиями и многокилометровой трассой для галопа по прекрасному пружинящему луговому грунту — идеальные для этого условия.

В 1944 году линия фронта все ближе и ближе продвигалась к Бугу. Поэтому поступил приказ эвакуировать всех содержавшихся в Янове 170 лошадей—от чистокровных арабских до восточно-прусских, тракененских, арденнских и немецких рейнских тяжеловозов. Их отвезли через Познань, Саган и Гёрлиц в Силезию и разместили в четырех отделениях ремонтного депо — так называли специальное военное учреждение, занятое подготовкой лошадей («конным ремонтом») перед их отправкой по воинским частям.

Ганс Фелльгибель покидал завод последним — на берегу Буга уже начали появляться первые русские солдаты. Когда он прибыл в Данциг, в штаб армии, чтобы получить дальнейшие указания, его внезапно арестовали в связи с тем, что он был братом генерала Эриха Фелльгибеля, имевшего отношение к покушению на Гитлера. Ганс Фелльгибель не предполагал, сидя в душном подвале на Принц-Альбрехтштрассе в Берлине, что его жена находится там же, недалеко, в другом помещении. Пресловутый «народный суд» давно приговорил ее к смерти.

Уже назначенную казнь заключенных, которую должны были привести в исполнение эсэсовцы, отменил в последнюю минуту комендант тюрьмы. Он собственноручно выпустил их той же ночью.

Новым начальником завода был назначен комендант ремонтного де

по, полковник фон Боннэ. Эвакуация прошла гладко во многом благодаря усилиям польского инженера А. Кшишталовича, обслуживавшего арабских лошадей. Польский персонал сопровождал лошадей не по собственному желанию, а

В ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ.

Со второй половины января 1945 года огромное количество немцев, бежавших во время советского наступления, прибывало в депо, где стояли лошади из Янова. Поэтому 13 февраля лошадей из депо начали отправлять в сторону Дрездена, часть из них повели своим ходом. А так как персонала не хватало, полковник фон Боннэ взял рабочих из лагеря — русских, украинских, французских, голландских военнопленных.

Небольшая группа поляков из Янова ухаживала главным образом за ценными кобылами и жеребцами и приглядывала за разноязычными группами людей, сопровождавших лошадей, но не имевших представления о ценности животных. Ветер, снег, дождь, забитые беженцами дороги не облегчали этот длинный путь жеребым кобылам. Первый привал был сделан в небольшой деревне после того, как лошади прошли около 35 километров.

Все кругом и даже конюшни были заполнены беженцами; лошадей и сопровождающих их работников негде было разместить. Полковник Боннэ приказал сделать привал прямо у дороги, а сам с жеребцами двинулся дальше, в Дрезден. Эту дождливую, темную, холодную ночь никогда не забудут те, кто остался с лошадьми на проселочной дороге под открытым небом. Но еще хуже пришлось тем, кто поскакал с полковником.

В ночь с 13 на 14 февраля переполненный беженцами из Силезии Дрезден подвергся жестокой бомбежке английской и американской авиации. Разрушения превзошли все пережитое немецкими городами в годы второй мировой войны. Семьдесят жеребцов, которых вели 35 конюхов, попали под град бомб. Напуганных взрывами животных невозможно было удержать. После бомбежки осталось только 10 жеребцов, остальные погибли или разбежались. В последующие дни люди с завода ездили в повозках по разрушенному городу в поисках племенных жеребцов.

Через четыре дня, несмотря на непрекращающиеся бомбежки, было приказано отправиться в Торгау — километров на сто к северо-западу. Этот марш был еще более тяжелым, поскольку в Дрездене появились на свет четыре жеребенка и пришло время жеребиться другим кобылам. Но приказ был выполнен, и 23 февраля в военный городок Торгау прибыли все сохранившиеся лошади.

Через несколько дней у простудившихся и переутомленных животных

начались инфекционные заболевания. Ветеринарному врачу Крайфу и санитару Клинкевичу удалось все же приостановить распространение болезни, так что погибли лишь немногие.

По приказу Гиммлера в Торгау 7 и 8 марта было выделено 56 железнодорожных вагонов для арабских лошадей. Несмотря на постоянные воздушные налеты, поезд с чистокровными арабскими лошадьми из Янова отправился в путь и через несколько дней благополучно прибыл в Клеверхоф под Любеком, где лошади и оставались вплоть до их возвращения в Польшу. Часть лошадей попала на конный завод Неттелау.

Условия там были ужасные — и для людей и для лошадей. Не было электричества и водопровода, не хватало помещений. Лошадей приходилось поить водой из трех колонок, которые часто не действовали. Кобыл и жере-бят-отъемников летом и зимой поили из большого пруда. Родившиеся всего несколько дней назад малыши ходили на водопой вместе с кобылами и жадно пили студеную воду. Изменить что-либо было просто невозможно. Некоторые жеребята и их матери постоянно купались при большом морозе, но ни одна, даже совершенно промокшая лошадь, ни разу не заболела.

5 мая 1945 года поступило сообщение о прекращении военных действий. С этого дня А. Кшишталович принял руководство заводом. В первой половине мая 1945 года была образована дирекция польских конных заводов в Германии. В общей сложности спасли две тысячи польских племенных лошадей. С августа по ноябрь 1946 года всех животных возвратили в Польшу. Их перевозили два немецких парохода «Аскания» и «Гельголанд», каждый рейс по 54 лошади, потерь почти не было.

Вот так, через два года скитаний, животные вернулись домой. Несмотря на все страдания и злоключения, перенесенные ими, в 1946 году янове -кие кобылы произвели 81 жеребенка. Это была лучшая ставка (потомство, родившееся в один год) после 1939 года. Нужны ли еще доказательства выносливости лошадей арабской породы?

Но не только для того, чтобы воспеть достоинства арабских лошадей, я рассказал эту историю. Мне хотелось показать, как общее дело и любовь к благородным животным помогали даже во время войны и объединяли людей разных национальностей.

И еще, в наш рациональный век мне все чаще приходят на память слова Уинстона Черчилля: «За мою жизнь,— писал он,— две вещи вышли из моды: классики и лошади. Люди перестали читать и бросились ремонтировать автомобили. Но, теряя каждую из этих вещей, мы теряли и что-то несоизмеримо большее...»

Перевела с немецкого Е. ГИЕВСКАЯ

41