Вокруг света 1990-11, страница 21

ном ремне. И все попытки приучить их пользоваться заплечными лямками ничего не дают. Получив очередной груз, носильщик оттаскивает его на несколько метров в сторону, где оставлена корзина, засовывает баул в плетенку, приседает, заводит на лоб веревочный ремень, встает и начинает, движение мелкими быстрыми шагами. Спустившись с холма, носильщики спешат в чайные Басантапура отметить чаем с молоком свой контракт.

А в шатровой палатке «Зима», где расположился склад, три дня подряд идет выдача снаряжения шерпам. Живущие в горных областях Индии и Непала, они привыкли к скудной пище и плохой погоде — просто идеальные носильщики и проводники высокогорных экспедиций. По правилам министерства туризма Непала, весь наемный персонал должен получить точно такое же снаряжение, что и участники.

В палатку бочком, с поклонами входит очередной шерп. Пока он называет мне имя и фамилию, Коля Черный, теребя бороду, внимательно смотрит на его ноги и спрашивает, какой размер нужен. Самая важная и, естественно, дорогая часть альпинистского снаряжения — обувь. У нас ботинки экстра-класса, австрийской фирмы «Кофлах». Они пластиковые, и это главное их достоинство, поскольку пластик не промокает и, соответственно, не замерзает. А для тепла в них вставляются внутренние ботинки-вкладыши из специального термоизоляционного материала. Размеры требуются в основном маленькие, и Черный, роясь в коробках, сокрушенно приговаривает, что на детский сад не заказывали, но подходящая пара, конечно же, обнаруживается. Шерп доволен, хотя мы прекрасно знаем, что вряд ли хоть один из них наденет новые ботинки. Пройдя не одну экспедицию, эти люди предпочитают ходить в испытанном обмундировании. Новое же немедленно пакуется и отправляется на продажу. Денег от одного комплекта снаряжения вполне хватает, чтобы содержать дом и семью в течение целого года.

Закончив отправку грузов, отдыхаем в центральном отеле «Як», продуваемом насквозь. Погода под вечер испортилась, и поэтому в ресторане, если можно так назвать помещение с четырьмя стругаными столами и скамьями, у которого переднюю .стену заменяют деревянные щиты, опускаемые на ночь, зверски холодно. Спасает терпкий местный ром «Кукри».

Вдруг к нам подходит растерянный хозяин ресторанчика и спрашивает, нет ли в экспедиции доктора — в гостиницу принесли раненного яком погонщика.

С нашим доктором Валерой Карпенко идем на осмотр больного. Бедный парень лежит в промерзшей насквозь кладовке на куче тряпья. Валера человек мягкий, но тут в его

голосе появляется твердость, заставляющая людей подчиниться. Он требует перенести пациента в теплое помещение, зажечь огонь и дать горячей воды. Поддерживаемый с двух сторон родственниками, парень сам выбирается из конуры, но' по лестнице подняться не может. Тогда Валера берет худенького погонщика на руки и несет на третий этаж. Укладываем его под ватное одеяло в той же комнате, где ночевали сами пару дней назад. По лицу видно, что мальчик — тибетец, как, впрочем, и большинство погонщиков яков в здешних местах. Его буквально трясет от холода, но горячий чай со спиртом делают свое дело, и парень обмякает. В это время приносят яркую китайскую керосиновую лампу, и доктор берется за работу.

Рану обрабатывал местный фельдшер. Судя по тому, как были наложены швы, он привык иметь дело прежде всего с коровами. Валера, сокрушенно качая головой, аккуратно промыл отверстие, вправил внутрь края кожи. Укол, пара таблеток снотворного, и бедняга засыпает. Набившиеся, несмотря на все грозные предупреждения, в комнату родственники и знакомые с благоговением следят за работой доктора.

Парню еще повезло — острый рог яка не затронул жизненно важных центров. Могло кончиться хуже. После этого случая я утратил доверие к обманчиво добродушной внешности косматых животных и поспешно уступал тропу похрюкивающим бестиям. Яки довольно коварны и не очень любят быть вьючными животными. Это, правда, понимают и их владельцы. Сколько раз я наблюдал, как по тропе вышагивает як, украшенный бубенчиками и вплетенными в хвост ленточками, с парой мягких переметных сумок на спине. За ним идет налегке погонщик с тросточкой в руке, а завершает процессию его жена с самой неудобной поклажей.

Каждый приход Валеры Карпенко в новую деревню становился там «Днем здоровья». Еще бы — в деревенской местности Непала, по статистике, на 100 ООО жителей приходится три врача! Мы начали даже опасаться, что пятисоткилограммовый запас медикаментов иссякнет. Этого, к счастью, не произошло. И причина, наверное, в том, что непальцы излечивались даже небольшими количествами антибиотиков, которые там совершенно неизвестны.

«МОГИЛА ПАША»

Не самое веселое название для места, в котором предполагаешь прожить два месяца. Но выбирать не приходится: уступ древней морены \ приткнувшийся к юго-западному фасаду Канченджанги,— идеальное место для базового лагеря. А название

¹ Морена — от франц. moraine — отложения, накопленные ледниками при их движении.

пришло из далекого 1905 года, когда на склоне горы неподалеку отсюда разыгралась трагедия.

Швейцарский лейтенант Алексис Паш был участником первой альпинистской экспедиции на Канченджангу. Восходителям удалось тогда подняться до 6300 метров. На спуске поскользнулись и поехали вниз два носильщика. Они и увлекли за собой Паша, шедшего с ними в одной связке, и еще одного носильщика. Все было бы ничего, не вызови они своим падением лавину. Все четверо погибли. Друзья высекли на одном из камней имя альпиниста, и с тех пор площадка на вершине скального холма стала называться «Могилой Паша».

Обычно этот плацдарм на высоте 5500 метров использовали для штурма горы с юго-западного направления, в том числе и знаменитая экспедиция 1955 года, под руководством Чарльза Эванса, впервые добившаяся успеха. Со временем вершина холма приобрела вполне обжитой вид. Поднявшись на него, наша передовая группа увидела удобные, почти стационарные площадки под палатки, выложенные из камней, четырехугольник кухни и очаг для ритуальных молебнов. А также... огромную свалку из пакетиков из-под французских лекарств, американских батареек, консервных банок и пустых газовых баллончиков производства всех стран. Даже привычные ребята ахнули, увидев эту картину, и — делать нечего — засучили рукава и вскоре расчистили площадку.

Утилизация отходов становится все более жгучей проблемой в альпинизме. Несколько лет назад непальское правительство даже организовало специальную санитарную экспедицию на Эверест. Казалось бы, давно известно: чисто не там, где убирают, а где не сорят. Но на практике это невозможно. Не только из-за халатности, но и по причине непогоды и усталости.

Когда я поднялся в базовый лагерь, он приобрел уже вполне цивилизованный вид.

Столовая из двух сшитых вместе шатровых палаток с кухней образовали как бы центр нашего городка, вокруг которого в художественном беспорядке расставлены оранжевые «Кемпинги». Рядом с палаткой начальства дрожит на ветру растянутая веревками 10-метровая антенна. Все понятно — радиорубка будет под боком у руководителя экспедиции Эдуарда Мысловского. Здесь же и шатровая приземистая «Зима»— в ней склад.

Лагерь, ставший больше чем на неделю важным промежуточным пунктом экспедиции, опустел. Последней наверх ушла отдыхавшая после похода в базовый лагерь «группа России»: ее руководитель Евгений Виноград-ский из Свердловска, Сергей Богомолов из Саратова, Владимир Каратаев из Дивногорска и Александр Погоре-лов из Ростова-на-Дону. А вместе

2*

19