Вокруг света 1990-11, страница 54

пасаран» — так условно назвал перевербовку наставник.

Именно для того, чтобы убедительно сыграть будущую труднейшую роль, он упорно молчал. Согласие работать под контролем у него должны вымучить. Вот тогда ему поверят. Главное при этом было точно выбрать момент, когда должен «сломаться» англичанин Александр — Альфред Джозеф Муней.

По тому, что вдруг стали лучше кормить, дали второе одеяло, разведчик догадался: приближается развязка. Наконец после долгого перерыва его вновь повели на допрос.

В кабинете, кроме следователя Ге~ оргиева, находился и начальник полиции Козаров. Оба держались подчеркнуто вежливо, даже любезно. Как и в самый первый раз, ему предложили кофе, сигареты.

— Кофе — с удовольствием,— делая вид, что принимает их показную любезность за чистую монету, согласился Побережник.— От сигарет увольте, берегу здоровье.

— Напрасно. Выкурить хорошую сигарету большое удовольствие. А о здоровье не беспокойтесь, оно вам не понадобится. Завтра вас расстреляют,— меланхолично заметил Коза-ров.

— Как... это? — изображая растерянность, едва выдавил из себя Побережник.

— Очень просто: на стрельбище в Лозенце.

Контрразведчики могли праздновать победу. Психологический шок подействовал куда сильнее физических пыток. Арестованный чуть не сполз со стула. Хваленое английское хладнокровие изменило ему.

Вдоволь насладившись зрелищем поверженного врага, Козаров бросил утопающему спасательный круг:

— Впрочем, для вас еще не все потеряно, если проявите благоразумие и немного поработаете на нас. Согласны? — ни в коем случае нельзя дать арестованному опомниться.

— Да...— прошептал англичанин.

В тот же вечер из тюремной камеры Муней передал радиограмму, в которой сообщал, что лежал в больнице с воспалением легких, но сейчас выписался, чувствует себя лучше и готов приступить к работе. Когда Побережник зашифровывал ее, он поразился примитивности составленного контрразведчиками текста. В Центре сразу сообразят: воспаление легких не такая- уж внезапная и тяжелая болезнь, чтобы разведчик не смог предупредить о перерыве в связи. Ведь для экстренных случаев предусмотрено специальное расписание. Кроме всего прочего, в текст было включено предупреждение о том, что в среду на следующей неделе «Волга» передаст очень важную информацию. Это вообще не укладывалось ни в какие правила. Для верности Побережник в конце сообщения поставил точку — условный знак работы под контролем.

После неболыирй паузы «Кама>>

коротко ответила: «Вас поняли. Надеемся на скорое выздоровление. Ждем сообщений».

Вариант «Но пасаран» заработал.

Присутствовавшие при сеансе связи начальник полиции Козаров и неизвестный Побережнику полковник в жандармской форме остались очень довольны. Шутка ли сказать, иметь такой козырь перед немецкими «друзьями» из абвера и гестапо, как работающая под их диктовку советская агентурная радиостанция!

Во время второго выхода на связь Муней сообщил о намерении немцев вернуть значительную часть своих кораблей для усиления обороны дунайского побережья Австрии и Венгрии. Чтобы у Центра не оставалось сомнения, что это дезинформация, разведчик, как и в прошлый раз, не стал менять кварцы в ходе передачи, а в конце опять поставил точку. Наблюдавшие за ним радисты были уверены, что Муней полностью «раскололся»: по его признанию, сигналом тревоги являлось отсутствие даты в телеграмме.

Увы, проверить эти слова разведчика оказалось невозможно, поскольку немецкая и болгарская службы радиоперехвата располагали лишь обрывками прошлых сообщений «Волги». Сколько ни бились с ними немецкие криптографы, они не смогли прочесть ни слова: шифр был слишком стойкий. Англичанин использовал роман Киплинга «Свет погас», наугад выбирая страницы и каждый раз меняя способ наложения гаммы. Естественно, никаких пометок в книге Побережник не делал, а запомнить детали каждой шифровки было выше человеческих сил.

О судьбе «Волги» Центру стало ясно еще во время первого сеанса связи. Было принято решение помочь оказавшемуся в трудном положении разведчику. В очередном сообщении «Кама» специально «от имени командования» передала благодарность за важную информацию, касающуюся оперативных планов германских ВМС на Черном море, и просила впредь такие сведения направлять вне всякой очереди. Эти два слова «от имени командования» сказали Побережнику, что радиоигра началась.

Об успехе контрразведки было доложено и генштабу, поспешившему подключиться к столь многообещающей в плане наград радиоигре с русскими. Мунея перевели на конспиративную квартиру — в маленький двухкомнатный домик в Коньовице, обнесенный глухим забором. В первой комнате поселились четыре охранника, один из которых круглосуточно дежурил во дворе. Во второй, с забранными решетками окнами, жил англичанин. Днем его выводили подышать воздухом в крошечный садик с несколькими чахлыми деревьями, почти не дававшими тени. Когда предстоял выход в эфир, являлся радист-шифровалыцик, доставал из железного ящика передатчик, а потом сидел рядом, пока Побе

режник работал на ключе. Донесения «Волги» и расшифрованные телеграммы «Камы» он каждый раз забирал с собой.

Радиообмен был настолько интенсивный, что, как прикинул Побережник, для составления дезинформации в генштабе наверняка пришлось оторвать от дел не одного, а целую группу офицеров. Впрочем, не осталась в стороне и контрразведка. По ее заданию «Волга» попросила Центр организовать присылку подводной лодки к определенному участку побережья в районе Варны, чтобы взять на борт бежавшего из тюрьмы человека, чей псевдоним «Диран».

«Кама» ответила согласием, был обусловлен день и час встречи в море неподалеку от берега. Но в назначенное время подводная лодка не пришла. Не было ее и на следующий день. Затем из Центра сообщили: помешала слишком яркая луна. Придраться контрразведчикам было не к чему. Вторая ночь действительно выдалась лунной. Не могли они возразить и против решения Центра вообще отменить операцию, поскольку подлодке было опасно слишком долго находиться поблизости от побережья.

Однако вновь назначенный глава дирекции полиции Сава Куцаров полагал, что подконтрольная «Волга» все же должна помочь ему снискать славу непревзойденного охотника за шпионами в глазах премьера Мура-виева.

На сей раз переданная разведчиком в понедельник просьба была скромна: положить сто тысяч левов в лунку под правой задней ножкой крайней скамейки на бульваре Дра-гомирова. Деньги нужны для подкупа тюремной охраны в Варне. После неудавшейся встречи полиция выследила и опять схватила Дирана. Время не терпит, так как в ближайшие дни арестованного могут перевести в Софию, и освободить его будет гораздо труднее.

В четверг ночью Куцарову доложили, что от русских получен ответ: за деньгами нужно прийти в пять часов утра в пятницу.

Побережник был уверен, что в Центре найдут способ выйти из положения и одновременно не скомпрометировать радиоигру.

Вечером, как всегда, за два часа до эфира пришел новый радист. Когда он начал проверять и настраивать передатчик, Побережник мимоходом спросил, где его постоянный контролер Георгий, уж не заболел ли? Тот молча сложил из пальцев решетку. Остальное рассказала предназначенная для отправки телеграмма: «В лунке нашел пустой конверт. Деньги, видимо, украдены. Прошу повторить закладку тайника с подстраховкой, заранее сообщив время». Она объяснила исчезновение Георгия. Когда контрразведчики обнаружили, что вытянули пустышку, то задали себе вопрос: кто знал о деньгах? Только радист, очевидно, соблазнившийся

52