Вокруг света 1991-04, страница 12

Николай ЛИСТОПАДОВ

Фото автора

КОРНИ и листья

Первого бирманского старика, с которым я познакомился, звали У Чжо Авин. Я встретил его в пагоде Шведагон, самой чтимой в Бирме буддийской святыне.

Старый бирманец был одет в поношенную, но чистую и отглаженную клетчатую юбку, белоснежную рубашку без ворота и легкую полотняную куртку. Голову его прикрывал от палящего солнца кусок полотенца. Старик неспешно взбирался по ступеням пагоды с цветами в руках, чтобы возложить их Будде. Я обратился к нему с вопросом, как пройти к мемориалу бывшего Генерального секретаря ООН У Тана. Он явно никуда не торопился, и потому я позволил себе побеспокоить его. Старец был настолько любезен, что вызвался проводить меня. По пути мы разговорились о том о сем.

— Вообще-то я живу в семье сына — поведал У Чжо Лвин,— но сейчас перебрался в монастырь. В свое время занимался торговлей, имел небольшой магазин, но, понимаете, ближе к старости начинаешь отходить от повседневных дел, бытовой суеты, уступаешь роль главы семьи сыну. А сам все больше думаешь о душе. Могу жить с детьми, а могу и покинуть семью и поселиться в доме призрения при монастыре, Захочу — вернусь домой. Но... Зачем обременять детей? У них и без меня забот Хватает...

Об этом обычае — уходить в старости в монастырь — я слышал ri раньше. Дело тут не только в религиозности бирманцев. Важен сам принцип: старость требует отрешенности от мирских забот, отказа от мелочного вмешательства в жизнь молодых.

На Востоке старость и мудрость — синонимы. В чем же мудрость бирманских стариков? У Хла Шве, бывший кукловод традиционного театра марионеток, с которым мы познакомились в древней столице страны — мертвом и вечном Пагане, городе тысяч и тысяч буддийских храмов и пагод,— взялся объяснить это. Но для начала пригласил меня на представление кукольной труппы, которой руководит теперь его дочь.

— В ней есть божья искра,— заметил старый артист.

Действительно, спектакль был очень интересным: умелым рукам артистки повиновались принцы и драконы, факиры и злые духи. После представления sia чашкой зеленого чая У Хла Шве пустился в неторопливые размышления:

Посмотрите вокруг, когда-то Паган был центром могущественного королевства, здесь шумела жизнь.

Сейчас же тут только небольшая деревня, известная разве что лаковыми промыслами. Столица теперь в Рангуне, а до этого еще была в Мандалае. Паган же — исторический, духовный центр страны.

Как говорят: «Есть время красоваться шпилем на башне и время лежать, как сухое дерево на земле». Так и в жизни человека. Каждому возрасту — свое. Мудрость наших стариков в том, что они живут в своем возрасте, по его законам...

Живя в Бирме, я все больше убеждался в истинности выражения: о моральном состоянии общества можно безошибочно судить по отношению к старикам и детям. От бирманцев часто слышишь, что для них уважение к старости закон. Молясь, бирманец-буддист повторяет: «Будда, его учение, его монашеская община, родители, учитель». Это, как говорят бирманцы,— «пять объектов почитания», на которых держится бирманское бытие. Обратите внимание¹ в число тех, кто заслуживает наибольшего поклонения, включены именно родители, а не дедушки и бабушки. И в этом — глубокий смысл, мудрость. Дети почитают прежде всего давших им жизнь, а те, в свою очередь, заботятся о своих родителях. Так сохраняется связь времен. Разумеется, внуки не забывают дедушек и бабушек.

Бирманские дедушки и бабушки всегда одеты очень опрятно и чисто. Мне ни разу не приходилось видеть

Дети и родители бесконечно серьезны: «Праздник дарования свободы маленьким рыбкам» написано на транспаранте. Сделать кого-то счастливым — это ведь очень важное дело.

здесь запущенных, неряшливых стариков. Обычно до самых преклонных лет они сохраняют ясность ума, бодрость. Не в последнюю очередь потому, что окружены почетом и вниманием

Хранитель традиций и духовного опыта в Бирме, как и везде, прежде всего — крестьянство. Для того чтобы познать страну, понять душу народа, мои бирманские друзья настоятельно советовали мне побывать в деревне, пообщаться с сельскими жителями. Так я и сделал; при первой же возможности отправился в Нижнюю Бирму.

Лонта, небольшая деревушка, куда мы приехали, напоминала зеленый островок среди моря желтеющих рисовых полей. Под кокосовыми пальмами, окруженные банановыми зарослями, высились на сваях хижины, белели выкрашенные известкой па-годки.

Нам повезло: мы приехали в Лонта в первый день бирманского Нового года Этот праздник отмечается в середине апреля, в самое жаркое время. Мне довелось стать свидетелем мытья головы людям преклонного возраста в деревенской пагоде — церемонии, существующей, наверное, только в Бирме.

Бабушек и дедушек усадили на низ

10