Вокруг света 1991-06, страница 25

ным птицам. Ни один ученый в течение полутора веков не удосужился аргументированно доказать, что совокупность динозавров стоит ближе к крокодилам, чем к птицам. А если бы удосужился, то у него ничего бы не вышло.

При всем моем уважении к динозав-роведам — покойным и живым —я не могу не видеть, что масса данных, накопленных при раскопках за последние пятьдесят лет, взывает к решительному пересмотру ортодоксаль-s ных взглядов.

Я буду весьма раздосадован, если эта книга никого не взбеленит. Есть род ученых —увы, даже в среде палеонтологов, которые твердят, что изучение окаменелостей уводит в сторону от истины. «Кости не едят, кости не переваривают пищу —так по какому праву вы, молодой человек, рассуждаете о физиологии динозавров?» Экологи, поработавшие в африканских саваннах Серенгети или в тропических дождевых лесах Бирмы, не надивятся изощренной сложности взаимосвязи животных между собой и с природой —и бросают также упрек: «Как вы дерзаете по кучке разрозненных костей, выкопанных из земли, восстановить все тонкости бытия невероятно давно исчезнувших экосистем?» Кое-кто отметает свидетельства раскопок как обрывочные и маловразумительные. Даже Дарвин грешил этим — он утверждал, что окаменелости лишь приоткрывают истину.

Не устану биться с этим предубеждением. Разве не сказано в древнейшей книге Библии —в книге Иова: «Говори с землей, и она научит тебя»? Если мы как следует всмотримся и вслушаемся,то окаменелости окажутся на редкость разговорчивыми собеседниками и выболтают нам все-все тайны динозавров!

ХОЛОДНОКРОВНЫЕ ПРОТИВ ПУШИСТЫХ

Всякий раз, перечитывая рассказ Р. Киплинга «Рикки-Тикки-Тави», я ловлю себя на сочувствии змеям. Есть что-то отталкивающее в герое повествования — таком храбром, таком смекалистом пушистом мангусте, который вступает в сражение с индийской коброй и ее супругом. Он хитростью и проворством побеждает тупоумных змей и спасает целое семейство английских колонизаторов голубых кровей. Мне нравятся мангусты, но зверек, выдуманный Киплингом, раздражает. Хотя бы потому, что настоящий мангуст не столь обворожителен, да и не настолько глуп, чтобы сунуться в нору кобры, когда хозяйка на месте.

Но я ополчаюсь на Киплинга в первую очередь потому, что в его расска

зе, как в капле воды, отразилось повальное презрение ученых и неученых людей к Большим Пресмыкающимся. Киплинговская кобра олицетворяет голую силу —без ума и без чести. А мангуст — живое воплощение благородного и разумного пушистого млекопитающего, рьяного борца с хитрыми и коварными презренными рептилиями.

У змей никудышная репутация — их выставили воплощением вселенского зла в образе райского змия-искусителя, их сделали синонимами коварства и вкрадчивости и тому подобных низких черт характера — все мы помним, что значит в разговорной речи определение «змеиный характер». Крокодилам в сказках достается не меньше. Что и говорить, крокодилы и многие ядовитые змеи весьма опасны. В тропиках от укусов кобр и других ядовитых змей ежегодно погибает больше людей, чем от когтей тигров-людоедов, львов и леопардов, вместе взятых.

Так что люди резонно боятся крупных рептилий. Но так уж сложилось исторически, что смертельно опасные пресмыкающиеся вызывают в людях чувство гадливости и отвращение, а смертельно опасные млекопитающие — восхищение и почтительное уважение. Попробуйте назвать свою соседку змеей —и вы можете уйти с расцарапанным лицом. Назовите ее в сердцах тигрицей —и каждая вторая скандалистка растает от комплимента. Ну почему такой почет людоедам-млекопитающим! Лев как символ гордой силы и ловкости красовался на гербах доброй половины европейских королевских домов — уже в Ветхом завете определение «лев иудейский» было среди самых лестных. Я не дока в геральдике, но вряд ли было хоть одно занюханное королевство в Европе, где бы на гербе нежился нильский крокодил!

Согласен, все мои лучшие друзья принадлежат к классу млекопитающих. Но я, подобно многим динозав-роведам, склоняюсь к весьма двойственной оценке роли класса млекопитающих в истории эволюции позвоночных. По широко распространенной теории, позднемеловые млекопитающие были ведущей экологической силой в тогдашних биоценозах и исподволь вытесняли никудышных динозавров. Большинство палеонтологов, изучающих ископаемых позвоночных, специализируются не на динозаврах, а на ископаемых млекопитающих. А между тем любой натуралист со временем проникается ревнивым чувством к предмету своего неустанного исследования. В результате верх одерживает пристрастная точка зрения палеомаммалиологов (специалистов по ископаемым млекопитающим), что гибель динозавров в мело

вом периоде была не душераздирающим финалом великолепной биологической эпохи, а восхитительной зарей эпохи млекопитающих.

Геологи умеют давать исследуемым процессам звонкие имена. Скажем, эпохи активного складкообразования поверхности они окрестили революциями. Именно мотив революции был использован в остроумном плакате, который я видел на стенде студенческих объявлений в айоминг-ском университете, где специализируются на изучении позднемеловых млекопитающих. Плакат был нарисован в лучшем стиле большевиков 1919 года: жуткий взрыв, все летит в тартарары, трицератопс падает лапами кверху, а на первом плане красуется кулачище пушистого зверя с транспарантом: «Вся власть млекопитающим!»

Если прислушаться к беседам, которые ведут тамошние палеомаммалио-логи в университетских барах за кружкой пива, то все произошло именно так. С воплями «Долой засилье динозавров!» энергичные и смекалистые млекопитающие вышли из нор-трущоб и смели класс анемичных и тупых угнетателей. От таких разговоров зубы ноют. Помню, как мы, горстка изгоев-динозавролюбов, жались по темным углам баров и ворчали, что в лице динозавров оскорбляют не только вымерших гигантов, но и каждую живую рептилию или амфибию —черепаху, крокодила, змею, лягушку, саламандру и что у них есть своя гордость!..

Предубеждение против рептилий складывалось веками и возникло в Европе до того, как начались первые исследования ископаемых остатков. Сам термин «рептилии» имеет уничижительное значение. Он происходит от латинского слова «ползающий». Поначалу так называли всех живых существ, которые вызывали своим внешним видом неприязнь и отвращение—от пауков и сороконожек до змей и ящериц. Начиная с классической древности в понятие рептилий всегда вкладывали брезгливый оттенок «тварь ползучая».

Добро бы поношение рептилий исходило из уст перебравших пива доцентов в университетских барах или обреталось на страницах мало кем читаемых средневековых фолиантов! Увы, серьезные ученые тоже впадают в грех сортировки живых существ по «качеству». Например, больно читать рассуждения Альфреда Шервуда Ро-мера, главы гарвардских палеогерпе-тологов (специалистов по ископаемым рептилиям). Он пишет, что млекопитающие как класс более жизнеспособные существа, чем рептилии. В таких случаях остается только плечами пожать. От Ромера слышать такие сентенции тем обиднее, что именно

23