Вокруг света 1992-03, страница 61

густой подлесок в спасительную темноту.

После этого оба охотника уже меньше всего думали о сне и провели всю ночь в непрестанном бодрствовании, сидя рядом с костром, но лес больше не одарил их ничем неожиданным, а утром они продолжили изучение следов — как старых, оставленных вчера, так и свежих, ночных.

Вернувшись, они вновь обнаружили свое временное пристанище разрушенным. В беспричинной ярости таинственный визитер расшвырял все их снаряжение и постели. Поверхность поляны пестрела его следами. Более того, удаляясь из лагеря, он прошел по мягкой и влажной почве, покрывающей берега ручья, оставив великолепные по качеству отпечатки ступней.

Чувство, близкое к паническому ужасу, охватило обоих охотников. Они собрали кучу сухих древесных стволов и разложили костер. Около полуночи загадочный зверь спустился по противоположному склону горного массива, расположенного по ту сторону ручья, и около часа наблюдал оттуда за происходящим на поляне. Охотники слышали постоянный треск сучьев и ветвей, свидетельствующий о передвижении существа. Кроме того, несколько раз оно издало пронзительный, прямо-таки чудовищный зловещий стон.

Утром два траппера, обсудив странные события последних тридцати шести часов, решили свернуть лагерь и покинуть долину к полудню.

Все утро они держались вместе, обследуя ловушку за ловушкой, которые все до единой оказались пусты. Едва покинув лагерь, они сами начали испытывать чувство, которое, видимо, овладевает преследуемой дичью. Время от времени они слышали треск сучьев в густом ельнике у себя за спиной: кто-то неотрывно шел за ними по пятам.

В полдень они пошли в обратном направлении и были уже где-то в двух милях от лагеря, когда решили разделиться. Бауман двинулся в направлении пруда, а его спутник отправился в лагерь.

Достигнув пруда, Бауман обнаружил на сей раз относительно неплохой улов. Несколько часов траппер был занят свежеванием дичи и обработкой бобровых шкур, и, когда он пустился в обратный путь, солнце стояло уже низко, и Бауман ощутил легкую тревогу, вызванную приближением сумерек. Тишина и безжизненность окружающего леса давили на него, и он неосознанно прибавлял шаг. Ступни бесшумно тонули в мягком ковре сосновой хвои. Ни ветерка, ни звука...

Наконец Бауман подошел к краю поляны, где располагался лагерь, и выстрелил, дав о себе знать. Од

нако никакого ответа не последовало. Костер уже потух, и только тонкий дымок продолжал исходить от тлеющих углей. Поблизости лежали вещи, приведенные в полный порядок перед отправлением. Сперва Бауман никого не увидел, ответом на его окрик была тишина. Приближаясь к костру, он снова выстрелил и тут заметил тело товарища, прислоненное к стволу большой поваленной ели. Ринувшись к нему, Бауман обнаружил, что оно еще сохраняло тепло, но шея была сломана и на горле ясно виднелись отметины четырех огромных пальцев.

Следы таинственного монстра, в изобилии видневшиеся на мягкой земле, рассказали целую историю. Партнер Баумана, собрав и упаковав все вещи, сел на еловый ствол лицом к огню и стал ожидать своего компаньона. В это время неизвестное чудовище, видимо, скрываясь в лесу недалеко от лагеря, искало возможность застать человека врасплох. Глядя на пляшущие языки пламени, охотник то ли задремал, то ли погрузился в глубокие размышления. Между тем животное, совершенно бесшумно передвигаясь на двух длинных ногах, приблизилось к человеку сзади. Схватив охотника сзади за горло, монстр резким движением запрокинул его голову назад и сломал ему шею. Не притронувшись к телу, животное некоторое время выражало радость победы над врагом прыжками и прочими телодвижениями, после чего поспешило убраться в лес...

Такова история, рассказанная старым охотником будущему президенту США. Она вызвала в свое время массу комментариев. Многие считаяи вшшш этах трагических событий медведя. Я сам слышал о том, как коварны бывают эти звери, особенно в тех краях, где их много, и их страх перед человеком не так велик. Они способны часами и даже целыми днями подлавливать путешественника с тем, чтобы подкрасться сзади и снести ему скальп одним поставленным ударом. Конечно, таких агрессивных индивидов сравнительно немного среди медвежьего племени, но все же отдельные случаи подобного рода отмечались как на русском Севере, так и в Америке. И все же та информация, которую передал Рузвельту Бауман, бесхитростный охотник, не стремившийся ни к славе, ни к какому-либо иному вознаграждению, оставляет в стороне любые сомнения относительно истинного характера разыгравшейся драмы. Ни следы, ни издаваемые звуки, ни манера поведения, ни сам способ убийства жертвы не имеют никаких аналогов в животном мире. В то же время данная поведенческая модель полностью совпадает с тем образом сасквача, который на протяжении

тысячелетий сохраняется в мифах и преданиях индейцев.

...Боясь отклониться от верного маршрута и заплутать в лесах, мы старались двигаться строго на северо-восток и потому рискнули углубиться в обширный заболоченный и затопленный талыми водами район, где топи чередовались с участками переплетенного лианами девственного ивового леса, едва обнажившегося после весенних наводнений. Положение наше было близко к отчаянному. Местами мы делали не больше полумили в час, проваливаясь по пояс в осоковые плавни и жидкую грязь илистых проток.

В довершение всех бед рано утром в последний день путешествия разверзлись хляби небесные, что принесло нашим измученным нервам и телам новые испытания. Хрипло выкрикивая друг другу какие-то рекомендации, под проливным дождем мы, словно заведенные манекены, брели по болоту, в изнеможении переваливаясь через преграждавшие путь стволы, расходящиеся от единого корня параллельно поверхности, залитой маслянистой жижей. Дорога не желала появляться, и ничто не свидетельствовало о близости хоть каких-нибудь признаков цивилизации.

Наконец провидение смилостивилось над нами и решило раздвинуть кажущиеся бесконечными заросли болотной дельты, явив зрелище огромного раскисшего луга с маячившими далеко впереди белыми бортиками пустынного тракта, на который, по нашим расчетам, мы должны были выбрести полдня назад. Один Бог знает, как мы добрели до этого вожделенного асфальта и как Роберту пришло в голову, что, выйдя на дорогу, мы начнем двигаться в направлении, противоположном нахождению жирно помеченного на карте пункта «z». Он выловил нас, буро-зеленых от грязи и усталости посреди безжизненного шоссе, по которому мы, окончательно запутавшись в попытках определить свое местонахождение, брели наудачу неизвестно куда.

Путешествие было закончено, но мы были лишены возможности даже попрощаться с великим лесом: стена дождя почти полностью заслонила от нас тот мир, из которого мы вышли. Борясь с потоками воды, кое-где перехлестывающими через дорогу, мы пустились в обратный путь, еще не вполне отдавая себе отчет, насколько удачным и неожиданным было наше избавление. И снова потянулись перелески, поля, фермы, редкие сонные городки — все темно-свинцовое, разбухшее от влаги, неузнаваемое. Небольшие реки превратились в ней-

59