Вокруг света 1992-08, страница 12

Вокруг света 1992-08, страница 12

когда не говорил об этом, но ему случалось писать о своих мыслях особо возвышенным слогом, характерным для той эпохи величия и иллюзий. Он не был неграмотным человеком. Он знал не менее трех языков и пересказывал своих Джойсов и Фолкнеров почти наизусть. Кстати, недурно попытаться развеять легенду, по которой древние исследователи были едва грамотными чурбанами, а первые пилоты — техниками, знающими только свою работу.

«Я — духовный отец будущей нации, уже беременной надеждами и разрушительными тенденциями,—писал он,— но я не знаю, ни какой она будет, ни какой я сумею сделать ее. В пространстве и времени сейчас осуществляются странные замыслы, но ни вы, ни я никогда не узнаем истинных их причин».

Он осознавал свой долг и был готов явить миру пример его безусловного выполнения. Это могло так и остаться благим намерением, но Жерг Хазель кое о чем узнал, и это привело к внутреннему взрыву. Он узнал про это случайно, и то, что он писал о «странных замыслах, которые осуществляются в пространстве», вполне применимо к нему самому и к его истории. Ибо без удивительных совпадений он никогда не совершил бы того, что совершил.

Он услышал новость по радио. У дежурных станций, рассеянных в пространстве, много свободного времени, а потому они ловят далекие голоса. Так завязываются странные дружеские связи между людьми, которым наверняка никогда не придется увидеться, но известны малейшие интонации приятельских голосов.

Далекий друг Хазеля рассказал ему новость, услышанную от кого-то другого. Два месяца назад из тропических лесов Венеры стартовал корабль, набитый рабами и направлявшийся на Уран, чтобы выждать некоторое время и улететь в нужном направлении. Экипаж корабля не хотел болтаться в космосе и тратить горючее, а предпочитал пересидеть на планете, путешествуя вместе с ней и ожидая подходящего момента. Четыре месяца Уран должен был нести на себе корабль пиратов с грузом рабов.

Нам неизвестно, в каких именно терминах Жерг Хазель узнал о событии. Нам известно, что он записал о своей реакции. «Я сохранил спокойствие, но меня словно охватил сильный холод. Я вдруг увидел неизбежные последствия этого отвратительного акта. Мне показалось, что планета моя будет загажена. Я не знал, какое решение принять, и несколько дней пребывал в полной прострации, механически отвечал по радио, передавал требуемые сведения, не в силах постичь, что Уран станет пристанищем бандитов».

Однако событие не было абсолютно новым. Такой экономичный метод путешествия часто использовался именно незаконными экспедициями, видевшими в этом дополнительную предосторожность. В частности, в эту эпоху имели распространение как раз конвои с рабами. Но речь не шла о рабах-мужчинах, а тем более женщинах. Речь шла о высших животных из венерианских джунглей, обладавших удивительной способностью к обучению и невероятной выносливостью, но не обладавших истинно человеческими качествами.

В те времена рабство было логическим ответом на экономические условия. В глубинах планет спали несметные сокровища—редкие металлы, сверкающие камни, произрастали растения с новыми свойствами, но людей в Солнечной системе не хватало, а стоимость перевозки и создания условий жизни для человека была исключительно высока. Кроме того, люди часто не могли работать в крайне тяжелых условиях. Венерианские рабы покупались дешево, почти ничего не стоили в содержании, жили в трюмах ракет, легко выносили жару и мороз, умели создавать в организме запасы кислорода на долгие часы, а то и целые сутки, могли работать почти на любой планете без особого оборудования.

Торговля рабами и вывоз их были запрещены законом так называемых Двух Миров в 2447 году, но долгое время закон бездействовал. Пространство слишком обширно, чтобы поставить полицейского на каждом пересечении орбит. И еще почти целый век корабли бороздили пустоту с грузом несчастных венерианцев.

Даже в 2498 году Жергу Хазелю было известно, что тор-. говля рабами является печальной реальностью. Он также

знал, что предупреждать Правительство Земли бесполезно. Оно ничего бы не сделало — либо не хотело, либо не могло. Хазель был хозяином на Уране и представителем Правительства. Он мог обратиться только к самому себе.

Его не очень беспокоили сами рабы. В нем было сильно древнее презрение человека к любым существам, отличным от людей. Вероятно, мало интересовала его и возможность наказания пиратов.

Думаю, его заставила действовать и не мысль, что его обвинят в неисполнении закона, ибо от него никто не мог потребовать, чтобы он пересек тысячи километров болот, пустынь и океанов, сразился с десятками бурь и ураганов, перевалил через три горные цепи, иссеченные глубокими трещинами. В то время все понимали, что такое невозможно. Я склонен думать, что он просто-напросто настолько усвоил текст Конституции, что считал ее Правом и Справедливостью, а ее нарушение — личным оскорблением ему, и предпочитал погибнуть, чем увидеть крах идей, посеянных несколько столетий назад забытыми новаторами. Тысячелетием раньше это чувство называлось бы благородством души, но Хазель скорее всего этих слов не знал.

Полагаю, Жерг Хазель действовал из эгоизма высшей формы, но все же эгоизма: он знал, стоит только усомниться в самой концепции, как будет нарушено душевное равновесие. Он не надеялся на успех, но решил сделать попытку, чтобы остаться в согласии с самим собой.

Он думал долго, его отчеты стали сухими и лаконичными, хотя не потеряли точности. Он запустил бороду, в волосах появились новые седые пряди. Снятый им фильм почти не затрагивает событий того периода. В нем чувствуются растерянность и тоска, какой-то сбивчивый стиль, резко отличавшийся от обычных наблюдений.

Мы знаем, что он перечитал все отчеты по Урану, изучил карты и фотографии планеты, не расставался с текстом Конституции, хотя знал его наизусть. Кстати, этот пожелтевший потертый кусок бумаги с множеством перегибов, рваными краями и масляными пятнами от пальцев можно увидеть в Межпланетном музее Дарка, и это один из самых волнующих документов, сохранившихся от тех времен.

Разбирая символы, цифры и топографические карты, он разрабатывал план, постоянно развивая его. Наконец план созрел окончательно.

До посадки пиратского корабля с рабами оставалась еще неделя. И он знал, что у него еще четыре месяца, чтобы завершить свою работу и добраться до звездолета-нарушите-ля. Но работа предстояла долгая и трудная, и он не был уверен, что успеет завершить ее. Он никому ничего не сказал, и это легко понять — никто бы не принял его всерьез.

Однажды утром он перевел в автоматический режим систему оповещения кораблей, и предупредил город и экспедиции, что должен отлучиться на несколько часов. Он не сообщил, что собирался предпринять. Сказал, что проводит «небольшое исследование».

Он набил вездеход инструментами, надел скафандр и покинул станцию. Вездеход был идеальным средством для передвижения по поверхности скалистого плато, несмотря на ветер и бури, земляные лианы (странные минеральные наросты), провалы и давление атмосферы.

Небо в тот день должно было быть относительно ясным, в верхних слоях атмосферы, в разрывах ярко-желтых облаков играли пурпурные сполохи. Ожидалась буря — на горизонте темнели фиолетовые полосы. В разрывах тумана Хазель различал мигающие звезды, быстрые спутники планеты и, может быть, крохотное солнце.

Сначала он направил машину на север, потом двинулся вдоль провала. Он сверялся со сделанными расчетами и без колебаний направился в определенную точку плато. И нашел то, что искал. Легко представить, как он выпрыгнул из вездехода, минуту или две отдыхал, потом привязал к поясу ледоруб, кирку, набил рюкзак точными инструментами и катушками медного провода.

Он пустился в путь со спокойным видом и отыскал стоножку, которая и была целью его путешествия. Это была юная стоножка, размером с большой холм Земли, и она лежала неподвижно, поджав под себя ноги. Она либо спала, либо выжидала окончания какого-то метаболического процесса. Жерг Хазель начал восхождение на стоножку, словно это была обычная ледяная стена. Он рубил в кристалличес

10