Вокруг света 1992-08, страница 43
бор из трех платков: один, чтобы высморкаться, другой — подтереть нос, третий для рук. По доллару за платок — выходит три доллара за то, чтобы высморкаться. Ближайшие соседи этой полюсной станции — русские, в 1150 километрах отсюда на станции «Восток». Они держат мировой рекорд по самой низкой температуре — почти —90° С. Американцы собирались вылететь туда в порядке обмена визитами и даже принимали заказы на «покупки». Была выработана особая бартерная система: — 1 бутылка русской водки — 1 бутылка американской водки, — 1 русская кожаная шапка или сапоги — 1 кассетник, — 1 полный комплект кожаной одежды — 1 пара джинсов или калькулятор. У нас не было ни водки, ни джинсов, ни калькуляторов, и мы не стали участвовать в сделке. В Ривингене Джинни и Симон упаковали ценное оборудование и снаряжение, которое понадобится нам в Северном полушарии, и передали все это Жилю для доставки в Санаэ, где Анто рассовал все по ящикам и составил список. К концу весны там ждали южноафриканское судно; оно собиралось забрать Ханнеса и остальных. Дэвид Мейсон тоже должен был прийти с тем судном, чтобы помочь Анто отгрузить наше снаряжение. Оба они возвращались в Лондон, чтобы через несколько месяцев после осмотра, ремонта и переупаковки отправить все это в различные пункты Арктики. Завершив последний грузовой рейс в Санаэ, Жиль решил взять Анто и Джерри в увеселительную прогулку на русскую базу «Новолазаревская» (это примерно в 500 километрах к востоку на побережье), где еще не побывал никто, кроме советских. Наши полетели без предупреждения, прихватив с собой изрядное количество южноафриканского вина и шоколада «Кэд-бери», к большой радости обитателей станции, где все были русскими, если не считать четырех немцев из Восточной Германии, работавших переводчиками. Немедленно был организован банкет, и начались двенадцатичасовые посиделки с выпивкой. Неограниченное количество русского шампанского, водки и какой-то жидкости, похожей на бренди, но пахнущей ракетным топливом, лилось рекой. Глоточки и пригубливание не одобрялись, хотя наступали и короткие перерывы, во время которых поглощались ужасного вида советские корнишоны. Когда веселье прошло, начальник базы Игорь Антонович отвел Жиля в сторонку и от души поблагодарил за визит: — Вы первый иностранец здесь. Теперь «Новолазаревская» превратилась в международный аэропорт. Мы очень благодарны вам. С помощью русских Жиль и Анто смогли погрузить Джерри на самолет, а затем все трое, в русских медвежьих шапках, полетели обратно в Санаэ. Там Анто распрощался с летчиками, потому что покидал Антарктиду на южноафриканском ледоколе. 21 декабря Джинни с печалью простилась с почти картонным лагерем в Ривингене, бывшим ей домом одиннадцать месяцев. Скоро его заметет снегом навсегда. Втиснувшись в фюзеляж вместе с Симоном и Бози, она, наверное, лишь гадала, сумеет ли Жиль вообще взлететь, потому что количество груза сильно превосходило рекомендованную максимальную нагрузку. Жиль вообще не делал ничего, если не был абсолютно уверен в том, что это возможно. При взлете он сильно рисковал хвостовым оперением, но все прошло благополучно, и мы получили по следний груз, в котором нуждались на Южном полюсе. Даже статистика достижений Жиля изумляет. Каждый килограмм груза, который он доставил с побережья на Южный полюс, обошелся в тринадцать килограммов горючего. Мой список необходимого нам на Южном полюсе, в основном это были горючее и питание, составлял 3400 килограммов груза, и для его доставки из Санаэ пришлось израсходовать 230 бочек с горючим (примерно 46 тонн). Теперь, когда вся наша группа собралась на полюсе, я решил ускорить развитие событий. Вторая половина нашего путешествия — это 330 километров до кромки высотного плато, 220-километровый спуск вниз по горной долине, ледник Скотта, почти 1000 километров через шельфовый ледник Росса и далее к берегу моря у пролива Мак-Мердо. Лет пять я пытался собрать информацию о маршруте на участке спуска и о леднике Скотта, но даже у Полярного научно-исследовательского института имени Скотта таких данных не было. Казалось, никто так и не побывал там, по крайней мере за последнее десятилетие, хотя я знал, что обстановка в тех краях с годами меняется, как течение на речных перекатах. Карта ледника, составленная по данным аэрофотосъемки, показывает сильно развитые трещины на гребне этого ледника на высоте 2700 метров, там вдоль русла много зон трещин, трещины имеются и у его основания на высоте 150 метров над уровнем моря. Ледник выглядел не слишком заманчиво, иметь с ним дело было небезопасно. Я планировал на переход через него десять суток, решив в конце концов, что если мы будем осмотрительны, то преодолеем его. Одно обстоятельство вызывало особое беспокойство — как отыскать на месте гребень ледника, находящийся в 300 километрах от полюса. Одно дело использовать солнечный компас на протяжении 1900 километров, чтобы достичь Южного полюса, совсем другое — отыскать гору или ка-кую-нибудь приметную часть ледникового ландшафта, путешествуя от полюса, когда придется двигаться по наклонной поверхности поперек направления на южный магнитный полюс. Олли заметил: «Я был просто поражен тем, что мы сумели определить направление так точно. Когда мы прибыли на место в сплошном «молоке», оказалось, что мы не дошли всего три с половиной мили. При хорошей видимости мы легко бы заметили полюс. Однако меня беспокоит следующая фаза путешествия. Путь до базы Скотта будет гораздо труднее и намного опасней». Я решил покинуть полюс, как только Джинни приготовит свою аппаратуру к действию, потому что каждый день задержки увеличивал степень опасности предстоящего пути. Мосты через трещины, уже ослабленные, скоро подтают, а кое-где их уже нет. 41 I |
