Вокруг света 1993-01, страница 25

званиями: «Капитан Бли-нофф», «Майор Касья-нофф», «Полковник Бутлеров», «Инженер Криво-шеин», «Профессор Сиспа-нов»... Фамилии павших русских офицеров можно прочесть и на мемориальных плитах в Пантеоне Героев. Парагвай высоко ценил поступок «русских военных романтиков». Многие были отмечены высшими воинскими наградами, многим поставлены памятники, _т [ и более дюжины улиц столицы названы их именами.

Иммиграция — мир особый. Пока всем трудно, она сплоченная, люди помогают друг другу. Так было и здесь. Без взаимной выручки русским было бы трудно подняться на новой земле. 6 февраля 1932 года в Парагвае было зарегистрировано «Культурное общество Русская библиотека». Его цель, говорилось в Уставе, «созидание библиотеки с преобладанием книг на русском языке для пропа-гандирования русской литературы... русского национального искусства, проведения выставок, лекций, научных экскурсий, собраний для обмена идеями» и т. д. По сути дела, это был первый опыт сплочения их землячества. А тем временем они вместе создавали первый в стране политехнический институт, где впоследствии получило высшее образование большинство нынешней технократической элиты этой страны. Они открыли первую школу балета, русские специалисты заложили основу современной энергосистемы Парагвая и его дорожной сети, нет такого уголка в стране, где бы не побывали русские землемеры.

Но шли годы, люди окончательно освоились, зажили хорошо, и сложившиеся ранее солидарные связи стали таять, каждый уже был сам по себе. Мужчины переженились на парагвайках, женщины повыходили за парагвайцев. И наступило, казалось бы, неизбежное — русский дух некогда крепкого землячества стал рассеиваться, русский язык в семьях стал размываться испанским и гуарани. Кто-то еще держался друг друга, но это были лишь разрозненные ячейки. Единственное, что собирало их вместе,— это церковь. Да и то «своего» священника у них не было. Для богослужений к ним приезжал батюшка из Буэнос-Айреса, но и то лишь по большим праздникам.

t НИКОЛАЙ ЮСИФОВИЧЪ

пшшнидгь ®

агмш "«Vrmw (ттш^тщщл mm ьмит.уъ месит **г* и мл* т** а% ктш стпсгь САЙТА N NIC0L.AI OOLDgCHMIOT 1ДУ1Я1 , «1

• норип«Г!двловичъ кдсьяновъ

ЧТШ!П ЯЙНДЫЖМ flCMtfWfi

шгат» «г mm ж* ттш г

«шля » М 9\ тптт iwf% « mmm tm лт шшт MAYOR BORIS HA8SJAN0V

_ САШО SAAVtOAA flMf f|}j

№Ш1 ВЕОДОРОВИЧЪ *0РЕФЬЕВТгСЕРЕ6РЯН0ВЪ

мь мтт

, wbtmjtmpjiwb твъ шшпю MAT0R

^^8,110 OR С^f )t г г 8ЕЯСвЙ1АН0ГГ

т

и

СЕРГЕЙ СЕРГбЕВИЧЪ

шдзнинг

ГЙОШМГО МШЛ) от

мдилс* 1 агнльр я ten tk.wiii » октября т%, илнлш МАУОЛ 8CRQI0 SAL/ШНШ

1

> ВИНТОРЪ ЛОРНИЛОВИЧЪ мтртнмц императора

^АЛЕНСАНДРД | ПОЛНА

ВАСИЛ1Й ПДВЛОВИЧЪ МАЛЮТИНъ

№к\т мкм и шттт _{т ш итт}

CAPITAN VAtlUO MALUTiN mwmo ,_Amro „

На мемориальных досках в русской церкви в Асунсьоне — имена русских офицеров, павших во время парагвайсно-боливийской войны 1932—1935 годов.

«БЕЛЫЕ», ОКАЗЫВАВШИЕСЯ «КРАСНЫМИ»...

Как строились отношения «белых русских» с режимом Стресснера — разговор особый. Сам диктатор относился к ним с большим уважением. Еше во время войны с Боливией, будучи артиллерийским капитаном, он сдружился со многими офицерами-добровольцами и остался верным этой фронтовой дружбе до конца. Но установленный им свирепый антикоммунистический режим, где господствовали доносы, наветы и соответственно расправы с людьми, обвинявшимися в инакомыслии, этот режим создавал особый микроклимат и вокруг русских иммигрантов и их потомков. Ведь все, хоть как-то связанное с Россией, там тотчас приобретало «красный оттенок». И многим из них постоянно приходилось жить в состоянии повышенной бдительности.

Не раз темные личности сводили счеты с «чересчур преуспевавшими» русскими деловыми людьми. Примеров тому немало. Зубной врач, купивший новое оборудование для своей клиники, попал в охранку по доносу о том, что якобы хранит в кабинете «зачехленный крупнокалиберный пулемет для обстрела президентского дворца». По не менее глупому доносу у другого конфисковали небольшую хле-■ бопекарню. У кого-то отняли земельный участок, у кого-то дом и т. д. Не раз русские и их парагвайские родственники попадали в тюрьмы.

Но самый драматический опыт выпал на семью Святослава Канонникоффа, крупного судовладельца, сына тоже судовладельца и военно-морского капитана из города Николаева. Марио Рауль Шаэрер, 23-летний муж его дочери Гильер-мины, убежденный противник диктаторских порядков, был схвачен 5 апреля 1976 года агентами департамента тайной полиции. Долго не знали родные о его судьбе. А потом им отдали истерзанный до неузнаваемости труп и насквозь фальшивое полицейско - медицинское ^ заключение, утверждавшее, рчто смерть якобы наступила |«в результате ран, полученных в перестрелке с агентами полиции». Воспользовавшись деликатной ситуацией, в которой оказалась семья Канонникоффа, конкуренты попытались «утопить» и его самого. К счастью, до физической расправы не дошло, но фирму его чуть не угробили, конфисковав большинство принадлежавших ему судов.

Сейчас времена изменились, и государство даже выплатило ему по суду компенсацию за нанесенный материальный ущерб. И хотя возмещена была всего лишь незначительная часть потерянного, тем не менее справедливость восторжествовала, и русский предприниматель снова встал на ноги. Но борьбу за доброе имя своего зятя он не прекратил. «Я не жажду мести,— говорил он мне,— мной движет желание восстановить справедливость во имя правды и права каждого человека на жизнь».

Невозможно слушать равнодушно такие рассказы. И не только потому, что за ними драма тех, кто пострадал от тирании Стресснера, но еще и от осознания размеров жестокой несправедливости, которая все эти годы окружала таких, как они. Их родителей

1

23