Вокруг света 1993-02, страница 41
стороны — что ж тут странного? Исследователи Древнего Египта всегда работали—да и работают —в экстремальных условиях. И загадочная смерть вовсе не обязательна: вспомните про Картера. Ведь именно этот человек открыл захоронение Тутанхамона, и на него, Говарда Картера, ложится вся ответственность за то, что и склеп, и сама мумия были обобраны — пусть и во славу науки. А ведь миновала его чаша сия... Правда, биографы знаменитого археолога единодушно утверждают, что он с большим почтением относился к любым предметам, найденным на раскопках. Стоит припомнить, что ученый сильно повздорил со своим покровителем чуть не в первый день его пребывания в Каире —лорд Карнарвон решил тогда немедленно отправить мумию в Британский музей. Картер до конца стоял на своем: фараон должен остаться там, где обрел свое последнее пристанище. Но, добавляют исследователи, и сам этот факт, и позднее — раскаяние Картера, уступившего Карнарвону,— всего этого слишком мало, чтобы проклятие Тутанхамона обошло великого грешника стороной. Значит, все, о чем уже рассказано, всего лишь зыбкая цепочка случайных совпадений, обернувшаяся пустым звоном сенсаций? Но мы привели только факты, и, в конце концов, на них можно посмотреть и так: все мы смертны, даже археологи, и кончина каждого несет в себе некую тайну, и любой из них найдется логическое объяснение, чуждое малейшему налету мистики. Благо за примерами лезть в карман не приходится. Минуло тридцать пять лет со смерти Карнарвона, когда Джоффри Дин — врач госпиталя в Порт Элизабет (Южная Африка) — обнаружил, что симптомы болезни, от которой скончался лорд, а следом за ним те, кто ухаживал за больным, весьма напоминают «пещерную болезнь», известную медикам. Ее разносят микроскопические грибки, обитающие в организме животных, чаще всего летучих мышей, в органических отбросах и пыли. А уж чего-чего, а этого добра было предостаточно в фараоновых склепах. Те, кто первым срывал печать, и те, кто шел следом, вдыхали грибки. Болезнь эта заразная: вот почему ухаживавшую за лордом женщину ждала та же участь... ДЕЛО ДОКТОРА ТАХА 7 ноября 1962 года — четыре года спустя после сообщения Д.Дина — медик-биолог Каирского университета Эззед-дин Таха собрал пресс-конференцию, на которой изложил журналистам суть своего открытия. В течение многих месяцев Таха наблюдал за археологами и сотрудниками музея в Каире и в организме каждого из них обнаружил грибок, провоцирующий лихорадку и сильнейшее воспаление дыхательных путей. Сами грибки представляли собой целое скопище болезнетворных агентов, и среди них — Aspergillus niger, обитающий в мумиях, пирамидах и склепах, тысячелетия остававшихся закрытыми для всего мира. При этом Таха признался, что пока не в силах разгадать причины гибели каждой из всех жертв фараона, но,— добавил он с легкой усмешкой, все эти загробные штучки отныне нам не страшны, ибо вполне излечимы антибиоти- же, в Древнем Египте известны были способы выращивания ядовитых грибков, знали там, и как отравить атмосферу гробниц, поставив тем самым надежный заслон всякому, кто осмелится нарушить покой фараона, но... Но вот осуществили ли они эти свои познания на деле? Говард Картер — а умер он 2 марта 1939 года,— не раз жаловался на приступы слабости, частые головные боли, даже галлюцинации — полный набор симптомов действия яда растительного происхождения. Вот почему принято полагать, что Картер избежал проклятия фараона в силу того, что практически не покидал Долину Царей с первого дня раскопок. День за днем получал он свою дозу отравы, пока в конце концов организм его не выработал устойчивый иммунитет. Что же, все выглядит вполне резонно, а может, так и было на самом деле. Однако... Однако вскоре мы убедимся, что проклятия фараонов обладали качествами куда более тонкими, чем даже самые изощренные яды. Нечего и говорить, что наука — особенно поначалу — заняла, мягко говоря, неуважительную позицию по отношению ко всему, имевшему хоть какое-то отношение к проклятию фараонов. Решительно все пыталась она объяснить с позиций своих достижений, а когда не получалось, в ход пускался тезис о пресловутой цепочке банальных случайностей и совпадений. Вернемся к теме древнеегипетских захоронений, попробуем отыскать того убийцу, что, может быть, и по сию пору так ловко скрывается в плотной завесе всех этих случайностей, загадок и недомолвок. Прежде всего попытаемся еще раз ками. Несомненно, исследования доктора Эззед-дина Таха со временем обрели бы куда более конкретные очертания, если б спустя несколько дней после той достопамятной пресс-конфе-ренции ученый сам не стал жертвой разоблаченного им проклятия. ...Случилось это на дороге, что, пересекая пустыню, соединяет Каир с Суэцем. Темная лента асфальта стрелой режет опаленный солнцем песок — нигде ни намека на повороты, подъемы, спуски. Машины здесь редко встречаются. Ну а случись такое — водители непременно от души поприветствуют друг друга, а то и поболтают на обочине вместе: здесь как-то особенно тянет отвести душу... Доктор Таха отправился в Суэц, прихватив для компании двух сотрудников. Километрах в семидесяти от Каира машина Таха вдруг, резко свернув влево, на всем ходу врезалась в борт мчавшегося навстречу лимузина. Все трое погибли мгновенно, пассажиры лимузина остались в живых. При вскрытии у Таха обнаружили эмболию. Те, кто имел хоть какие-то основания быть проклятым фараоном, умирали по-всякому. От этой болезни — тоже. ЯДЫ ДРЕВНИХ Мы еще убедимся, что, если «пещерная болезнь» и впрямь была убийцей лорда Карнарвона и людей из его окружения, сам по себе этот факт не снимает печать проклятия, которой отмечены таинственные обстоятельства гибели их и других жертв. Дело в том, что у исследователей всегда оставалась в запасе еще одна версия: эта и другие болезни, до времени затаившиеся в грибках, могли быть просто-напросто изготовлены и законсервированы древними египтянами; ведь и по сию пору мало кто может сравниться с ними по части познаний в науке о ядах. Известный греческий медик Диоска-рид среди множества своих наблюдений оставил и такую запись: «Уберечься от яда здесь чрезвычайно трудно, ибо египтяне готовят его так виртуозно, что и лучшие врачи чаще всего ошибаются в своих диагнозах». И конечно 39 |
