Вокруг света 1993-06, страница 29

смена. В такую погоду могло быть и хуже! Капитан Нефф, очевидно, останется дома до утра. Однако раз он забрал эту игрушку с собой, значит, был шанс, что он ею в каких-то целях воспользуется.

Оба копа в штатском не обратили никакого внимания на Фергюсона, когда тот бежал вдоль дома. Иначе они не могли бы не заметить его странных жестов и отчаянных взглядов, которые он бросал вокруг себя. Но в любом случае они бы не смогли увидеть того, что произошло с ним после того, как он завернул за угол здания.

Они выжидали, спрятавшись под машинами в самом центре прохода. С этой точки они прекрасно все слышали вокруг себя и одновременно вели наблюдение за квартирой. Хруст снега под знакомыми им шагами мгновенно распалил их ярость. Они жаждали крови.

Увидев, как они выскочили из засады, Фергюсон остановился как вкопанный. От него исходил сильный запах страха, так что расправиться с ним не составит труда. Фергюсон вытянул руки так, как было описано в старинной книге. Не спеша они начали подготовку. Он взглянул им прямо в глаза. Смертельно испуганный, он тем не менее смотрел на них как завороженный: это были свирепые, загадочные и по-своему прекрасные существа. Они двинулись к нему, затем опять остановились.

— Я могу вам помочь,— выдохнул он.

Они напали сразу втроем, четвертый остался на всякий случай сзади. Фергюсон умер. Его тело закатилось под машину. Все произошло в течение пяти секунд: один прыгнул ему на грудь, чтобы сковать действия, другой блокировал ноги, третий перегрыз горло в тот самый момент, когда Фергюсон начал падать.

Их биологический вид давно забыл, что когда-то общался с человеком. Его жестикуляция ничего не говорила им, абсолютно ничего. Они разорвали его на части. Старшой куда-то исчез, и они совершенно не знали, по какой причине. Возможно, ему было слишком стыдно занимать теперь позицию позади самого молодого из них.

Однако на самом деле отец был совсем рядом. Возраст и опыт убеждали его в исключительной серьезности создавшегося положения. Он был полон ожесточенной решимости загладить свою вину, и если понадобится, ценой жизни. Он не видел, но слышал, как они набросились на свою жертву. «Ими движет страх,— подумал он.— Они нуждаются в силе и отваге».

И он решил им помочь. Старшой уже приметил человека на крыше высотного здания, который старательно прятался, прижимаясь к стене.

Он быстро проскользнул ко входу в здание, подлез под машину и стал выжидать. Несколько минут спустя подошли двое и открыли дверь вестибюля. Он бросился вслед за ними, низко наклонив голову.

— Эй!

— Собака! Проскочила собака!

— Сейчас я ей задам... черт побери, как быстро она смылась.

В это время он уже мчался вверх по ступенькам лестницы. Он точно знал, что и почему сейчас будет делать. Он надеялся, что это была нужная ему лестница. Крики людей остались далеко позади. Может, им никакого дела до него нет?

Он знал, на какой шел риск, и отлично понимал, чем это скорее всего закончится. Но таков, считал он, его долг.

Дик Нефф громко выругался, очутившись на холоде под немилосердными ударами ветра. Ну что за бесовка, эта Бекки! Подумать только: суметь вынести это в течение двух часов! Он гордился ею. Ни разу даже не пожаловалась. Достойна восхищения, и какой урок скромности другим, черт побери! Да, неоспоримое очко в ее пользу.

Более грузный, чем Бекки, он продвигался по крыше не ползком, а на четвереньках, медленно и с большими предосторожностями. Ему совсем не нравились эти рваные по

рывы ветра, которые вынуждали его скользить. Свалиться с тридцатого этажа — это вам не шутка! Вдоволь будет времени, чтобы поразмышлять о жизни. Он ненавидел эти головокружительные высоты. Дика не трогал прекрасный вид, открывавшийся из окна их квартиры, поскольку он не любил забираться так высоко. Когда случались кошмары, он всегда куда-то падал, а в последнее время все чаще и чаще. Активно заработало подсознание. Он испытывал странное ощущение «повтора», когда-то уже виденного и пережитого. Как будто в прошлом он вот так же уже полз к этой пропасти, а точно такой же ветер подстегивал его, сбивая с ног. Сегодняшнее дежурство станет тестом на выдержку и мужество. Ничего удивительного в том, что Фергюсон так быстро сдался перед этой разнузданной всемогущей вакханалией стихийных сил, не говоря уж об угрозе со стороны их врагов.

Вмятина на снегу показала ему то место, где лежала Бекки. Сначала проверить технику, затем сделать обзор «старлайтом».

Ничего подозрительного.

Теперь устный контроль. Голос Уилсона был четким. Они обменялись обусловленным кодом. Затем Дик поудобнее примостился у бортика. Но в момент следующего обзора прохода в фотоаппарат он неожиданно услышал сзади приглушенный стук. Дверь? Он обернулся. Их разделяло всего четыре метра. И ЭТО дышало тяжело, как запыхался бы любой от долгого подъема по лестнице.

Дик вскочил, не выпуская аппарата из рук. И когда зверь стал надвигаться, он запустил в него «старлайтом», который, ударив его в бок, отскочил в сторону. Тварь не нападала, возможно, потому, что он стоял слишком близко к краю крыши и оба они рисковали свалиться вниз. Она быстро скользила вдоль бортика. И прыгнула в тот момент, когда он вытаскивал «ингрем». Он резко повернулся, поскользнулся и очутился над бездной, успев тем не менее ухватиться руками за кромку крыши. Однако и оборотень очутился точно в таком же положении на расстоянии не далее метра от него. Он ясно видел его морду.

Так они и висели: один — вонзив когти в лед крыши, другой—уцепившись за ее кромку руками. Ненавидящий взгляд монстра впился в Дика. Сколько же в нем свирепости! Это невозможно было представить даже при самом пылком воображении! Затем зверь огляделся, изыскивая возможность расправиться с Диком, оставшись при этом живым.

Осторожно, не глядя вниз в разверзнувшуюся под ногами пропасть, Дик отпустил одну руку, чтобы достать из кармана пальто свой 38-й калибр. Это был единственный шанс!

Тварь попыталась — но неудачно — подтянуться. Она обнажила клыки и издала глухое, мертвящее душу рычание. Она следила за его жестом и внезапно все поняла. И тогда чудовище начало скользить вдоль крыши в его сторону, сантиметр за сантиметром уменьшая разделявшее их расстояние. Дик же, повиснув на одной руке, был не в силах сдвинуться с места. Придется туго. Он всхлипнул. Стала неметь рука, на которой в буквальном смысле слова висела его судьба.

Зверь подобрался уже так близко, что на Дика пахнуло смрадным дыханием животного. Он уже видел смертоносные клыки, готовые вонзиться в него. Наконец Дику все же удалось выхватить револьвер, прицелиться и выстрелить. Нестерпимая боль пронзила его руку. Он хотел выстрелить снова. Но револьвер молчал. Он взглянул на руку — ее больше не существовало. Фонтанировала, дымясь на холоде, кровь. И тогда расширенными от ужаса глазами он увидел, как его рука с пальцами, все еще сжимавшими спуск револьвера, раскачивается в пасти оборотня. Смерть наступала неумолимо.

Когда он стал падать, то сначала испытал страх, затем невыносимую печаль, настолько всеобъемлющую, что она переросла в какую-то восторженность. Его тело ударилось об обледеневшую мостовую прохода, и он умер мгновенно. Чуть позже рядом шлепнулась и его рука.