Вокруг света 1994-06, страница 25

t

рода грызунов, вдалеке иногда виднелись тапиры, а в воздухе, как бабочки, порхали пестрые колибри.

Тихо покачивался впереди на носилках мертвый ципа, барабаны не прерывали свой заунывный напев, один за другим люди двигались вперед, а белый человек, замыкая эту печальную походную цепочку, не разлучался с Аитой, мужественно шагавшей со своей поклажей.

Следующую ночь чибчи уже ночевали на холодном Па-рамосе. Звезды мерцали в небе, дул не переставая ветер, шумя в высохшей листве редких деревьев. Где-то вдали рычали пумы, но их никто не боялся, ибо известно, что они на людей не нападают.

Фернандо долго не мог заснуть. Он обдумывал разные варианты преследования их конкистадорами и возможности отпора, если они их настигнут. Ясно было также, что только с собаками конкистадоры могли напасть на след скрывшихся заложников.

Наверно, уже обнаружили, что заложники сбежали. Теперь, надо думать, Кесада устраивает всем разнос, а его офицеры чешут в затылках. Но ночью, разумеется, никто не решится преследовать их в горах. Никто ведь толком не знает этой страны. На крутых горных склонах один неверный шаг, и любой преследователь полетит в пропасть в бушующий горный поток. Однако, когда станет светло, преследователи, как злобные хищники, кинутся в погоню. Хватило бы только выигрыша во времени.

У него на руках спала Аита, свернувшись калачиком, как малое дитя. Он с нежностью прислушивался к ее ровному дыханию.

Девушка моя! Что я только для тебя не сделаю, размышлял Фернандо. Ты моя любовь и мое счастье, даже если ты можешь только выращивать маис и печь лепешки, как говорил проклятый Мануэль. Мне ничего больше не нужно. Ты не знаешь мира, будь счастлива этим, ибо мир во многом управляется только золотом и страхом перед всякими лишениями и несчастьями.

Над покрытой туманом древней долиной восток озарился лучами нового наступающего дня. И тут же беглецы — и старый, и малый — очнулись ото сна. Они торопились как можно дальше уйти от врагов, хотя и намного опередили возможных преследователей.

Наконец беглецы спустились в долину реки Черная Вода. Они шли, преодолевая сплошные заросли кустарников и низкорослых деревьев на отрогах горных хребтов, переправлялись через многочисленные ручьи и реки, иной раз карабкались по почти отвесным склонам. Оттуда, где проносили носилки с убитым ципой, беспрерывно доносился однотонный перестук барабанов. Молча и уныло продвигалось вперед это печальное шествие изгнанников, покинувших свою родину.

Там, где дорога, пройдя по склону горы, привела к истоку небольшой речки, колонна остановилась, и через некоторое время к Фернандо подошел Саквесаксигуа.

— Пойдем со мной, друг убитого Чимы. Ты теперь чиб-ча-уцакве, я тебе открою нашу тайну.

Они прошли немного вверх по течению ручья и достигли довольно глубокой ниши в почти отвесном склоне, скрытой густо разросшимся кустарником. В руке у ципы появился горящий факел, пламя которого колебалось дувшими из подземелья холодными струями воздуха.

— Теперь туда. — Он указал факелом на вход в пещеру.

Вход в пещеру был довольно узким, а почва рыхлой и

влажной. Вокруг носились летучие мыши. Наконец тесный проход в горе привел в большой подземный зал, где в свете факела Фернандо с трудом разглядел множество разных вещей: на сколько хватал глаз вся пещера была уставлена и завалена разной формы сосудами, различными одеяниями, ящиками, узлами, украшениями из перьев и мехов, шкурами диких животных и многочисленными изделиями из золота.

Здесь, стало быть, лежало легендарное богатство ципы и народа чибча, сокровища Эльдорадо, сведения о которых дошли до далекой Испании. Однако все это богатство выглядело несколько не так, как представляло его себе большинство испанцев, ибо здесь наряду с бесценными изделиями из благородных металлов, драгоценными камнями лежало много такого, что, с точки зрения конкистадоров, не представляло никакой ценности.

Фернандо и Саквесаксигуа молчали. Факел потрескивал, кое-где с потолка ритмично падали капли воды.

— Все это теперь принадлежит мне, — сказал Сакве

саксигуа скорее печально, чем гордо. — Умерший ципа пойдет в озеро, а я появлюсь из озера, как новый ципа, кацик без страны и народа. Блеск золота привел нас к несчастью, он привлек белых людей в нашу страну. Они пришли, чтобы отнять у нас сокровища. Но они их не получат. Убийцы, нарушители слова не могут быть награждены этими ценностями. Многие вещи мы возьмем с собой, они нам пригодятся. А золото должно принадлежать мертвому ципе, это будет прощальная дань ему от побежденного народа. Завтра, — продолжал Саквесаксигуа, — мы все это унесем вниз, в зеленую лесную долину, где подыщем себе новое место обитания. Сокровища же пойдут вместе с телом ципы в воду, на дно озера. К сожалению, это только малый остаток того, что было в храмах и дворцах и у людей. Пойдем отсюда!

Фернандо медленно шел за ципой. Так вот как выглядят в действительности сокровища Эльдорадо! Чтобы добыть эти орудия ручного труда и оружие с каменными наконечниками, чтобы завоевать эти птичьи перья и куски меди, испанцы, можно сказать, почти полностью уничтожили целый индейский народ. И он, Фернандо, в этом тоже принимал участие! Его пробрала дрожь. На моем мече тоже кровь ни в чем не повинных индеицев, я же был одним из самых рьяных в борьбе за интересы императора и святой церкви! Боже праведный! В чем я провинился перед тобой...

Когда ранним утром он открыл глаза, Аита уже куда-то исчезла. На привале господствовала редкая у индейцев суматоха. Чибчи приходили и уходили куда-то, факелы светились сквозь предутренний сумрак. Наконец он понял: сокровища отправлялись в дорогу, может быть, в последний путь. Тут он увидел Аиту, тащившую что-то тяжелое. Он хотел было помочь ей, но она наотрез отказалась от его помощи и буквально умолила его дать ей возможность трудиться вместе со всеми. Очевидно, эта работа расценивалась как важнейшая культовая обязанность, являвшаяся делом чести. Но он все-таки старался поддерживать ее груз со стороны опасного края дороги, взяв на себя почти всю его тяжесть. Но вот колонна разделилась, и раздались тихие голоса распорядителей.

К тому времени туман уже рассеялся, и он увидел носильщиков, собравшихся под кручей у самой воды и загружавших легкие лодки, которые должны были потом поплыть вниз по течению Черной Воды. Тело ципы тоже положили в одну из лодок из цельного ствола дерева, со слегка приподнятыми носом и кормой. У воды Фернандо разглядел каких-то чужих индейцев, оказывавших мертвому властителю всяческие почести. Это им принадлежали лодки.

Люди с кладью все подходили и подходили к реке, и быстро загружавшиеся лодки одна за другой отплывали от берега. Наконец колонна берегом реки двинулась по тропе в путь. Барабаны молчали, ибо мертвый ципа уплыл по Черной реке.

На противоположном берегу темнел лес. Постепенно становилось теплее, они спускались в глубокую впадину, в огромную восточную речную долину, где господствуют непроходимые леса и изнурительная влажная тропическая жара. Однако в мрачном сумраке лесных дебрей попадались вполне пригодные для обитания островки плодородных почв на горных склонах, которые, хотя и не очень, напоминали их родные места.

Где-то там лежала цель их похода.

ЭЛЬДОРАДО

Начавшийся девственный лес изобиловал такими же бархатными лужайками, как в долине Рио-Магдалены. Тогда с ним был Чима, помогавший во многих опасных ситуациях. А теперь с ним рядом шла легкая, стройная, любимая Аита, ни одним словом не жалующаяся на слишком долгую дорогу или на тяжелую ношу.

Густые дебри внезапно кончились, горные склоны раздвинулись, и они увидели широкую долину, окрашенную в синеватые тона. Это была восточная часть долины великого потока.

К залюбовавшемуся открывшимся его взору ландшафтом Фернандо подошел Саквесаксигуа с индейцем како-го-то чужого племени.

— Получено очень странное сообщение, — сказал он Фернандо. — Приближается отряд белых людей.

Лейтенант был потрясен.

— Они так быстро нас догнали? — спросил он взволнованно.

Чибча покачал головой.

— Нет. Они идут не с той стороны, они идут с востока, от реки Мета.

23