Вокруг света 1995-03, страница 22

— Потом досмотришь. Вставай, дело есть.

— Ну говори скорее, что за дело, а то хочу сон досмотреть. Пурга не унялась?

— Унялась, не унялась — какая разница, — сказал Мякинкин. — Дело-то срочное. Надо побыстрее спецгруз оформить.

— Что еще за груз? Опять начальство какую-то хреновину надумало?

— Сено!

— Сено? Ты что — поддал прилично, а закусить забыл? — съехидничал Шамов. — Откуда на Диксоне сено?

— Самое что ни есть обыкновенное сено. Травка такая, желтенькая, мя-гонькая.

— Мы что на Полюс коров повезем?

— Не коров, а мамонтов!

— Мамонтов!! — Шамов даже привстал в спальном мешке от удивления. — Откуда тут, на Диксоне мамонты?

— Да не на Диксоне. На Чукотке. Самые натуральные — все в шерсти, с клыками и даже хвостик сохранился. Их там на Чукотке выкопали из вечной мерзлоты, а они взяли и оклемались. Вот и задали начальству задачу. На Чукотке кормить их нечем, а навигация только в июле начинается. Неровен час помрут: в самолет их ведь не засунешь. Вот и порешили гнать их своим ходом до Архангельска. А чтобы бедняги по дороге не померли с голодухи, приказано через каждые 50 километров сбрасывать им с самолета сено.

— Ну и дела, — пробормотал Шамов окончательно проснувшись. — А кто еще будет этим делом заниматься?

— Котов и Мальков. Но заковыка в том, что в порту имеется сено в двух видах: рассыпное и в тюках. Сам понимаешь, что в тюках его и грузить легче, и сбрасывать проще. Если мы опоздаем, то останемся с носом. Придется брать россыпью. А тогда — хана, хлопот с ним не оберешься. Так что давай, одевайся и дуй к начальнику аэропорта. Если он будет отказываться — не поддавайся, — стой на своем, как панфиловцы под Дубосеково. Понял? Действуй по обстановке. Коли надо — не жмись, обещай в благодарность канистру спирта, нельму — у нас ее еще целый мешок остался.

Сопя и чертыхаясь, Шамов накинул на плечи меховой реглан, нахлобучил малахай, сунул ноги в унты и пошел к выходу.

Едва за ним захлопнулась дверь, все повскакали с коек и, одеваясь на ходу, ринулись следом за Шамо-вым.

Переступив порог кабинета начальника аэропорта, Володя стянул с головы малахай и, прокашлявшись с мороза, сказал:

— Привет начальству!

— Здорово, Шамов. С чем пожаловал, небось, опять бензин будешь просить?

— Никак нет.

— А что за срочность такая? Летной погоды еще дня четыре не будет. Успеете сто раз загрузиться.

— Успеть, конечно, успеем, но лучше загодя договориться, чтоб потом горячку не пороть.

— Предусмотрительный ты у нас человек. Ну выкладывай, что надо.

— Сено! — выпалил Шамов.

— Сено? Вы что льдину устилать будете, чтобы посадка была помягче?

— И что в этом смешного? — обиделся Шамов. — Это ведь не моя блажь, а важное задание. Правительственное, — произнес он с расстановкой. — Сено необходимо, чтобы кормить мамонтов.

— Мамонтов? — начальник даже задохнулся от удивления. — Послушай, Шамов, ты часом не захворал?

— поинтересовался начальник. — Может, доктору позвонить?

— Правильно меня предупреждали, что здесь на Диксоне бюрократ на бюрократе, — взорвался Шамов.

— Есть у вас сено, я точно знаю. Только вы его для своих коровок приберегаете, а на мамонтов вам наплевать.

Трудно сказать, какой оборот приняли бы дальнейшие события, если бы под напором тел не распахнулась дверь и в кабинет не ввалилось десятка два людей, задыхавшихся от хохота.

Шамов все понял.

— Ну Васька, гад, попомню я тебе твоих мамонтов! — зло бросил он и выбежал из кабинета.

История с мамонтами получила неожиданное продолжение.

Дня через три пурга выдохлась окончательно, и вокруг самолетов заки

пела бурная жизнь. Под замасленными брезентовыми полотнищами зарычали А ПА (авиационные подогревательные лампы, похожие на огромные примусы). Механики остервенело колотили по примерзшим ко льду

колесам микрометрами — внушительными деревянными молотками. Машины подвозили к самолетам экспедиционные грузы.

К шамовскому Ли-2 лихо подкатил загруженный «под завязку» виллис. Из него вылез штурман, держа в руках вместительный портфель из черной кирзы, набитый полетными документами, а следом за штурманом вывалились на лед, волоча за собой громадные брезентовые мешки с полярными шмутками, трое московских корреспондентов, обвешенных фотокамерами. Сопя и чертыхаясь, они вскарабкались по обледенелой стремянке в грузовую кабину и без сил повалились на оленьи шкуры, в три слоя устилавшие дюралевый пол.

Наконец двигатели взревели в последний раз, самолет вздрогнул, покатился, набирая скорость, по взлетной полосе и, мягко оторвавшись, устремился на восток.

Вся журналистская троица попала в Арктику впервые, они жаждали информации и поэтому появление в грузовой кабине Володи Шамова встретили радостными приветствиями.

— Милости прошу к нашему шалашу, — сказал старший группы. — Может, по маленькой, по случаю знакомства? Присаживайтесь. Чем богаты — тем и рады. — И он широким жестом показал на белую скатерку, уставленную московскими яствами.

— Миль пардон, — ответствовал Шамов, — в полете не пью.

— Тогда апельсинчик?

— От фруктов не откажусь. Ну, как вам Арктика?

— Фантастика, — сказал самый молодой из журналистов, не отрывая глаз от иллюминатора, предусмотрительно очищенного от наледи бортмехаником. Самолет шел на небольшой высоте. Внизу простиралось бескрайнее белое пространство тундры.

— А что это там за черные пятна виднеются? — спросил молодой журналист.

— Валуны, — уверенно ответствовал старший. — Так сказать, остатки ледникового периода.

— Валуны! — усмехнулся Шамов. — Какие же это валуны? Это обыкновенное сено.

— Сено?! — удивленно воскликнула вся троица.

— Сено и есть. Мы уже тонн пять его сбросили. Мамонтов кормить.

— Мамонтов? — недоверчиво спросил молодой.

И тут последовала знакомая история про оживших мамонтов, которых гонят по зимней тундре в Архангельск.

Старший из журналистов, пользуясь предоставленными ему привилегиями, попытался передать прямо с борта необычную корреспонденцию в Москву. Но, ссылаясь на режим секретности, командир отказал. И, хотя в газетах эта информация так и не появилась, Володя Шамов был отомщен.

Г 4