Вокруг света 1995-03, страница 23

I

Их было всего три палатки — три на весь Ледовитый океан от Северного полюса до земной тверди. Их купола нахально чернели среди заснеженных просторов. Ветер заметал снегом эти хрупкие убежища из кирзы и дюраля, ожесточенно тряс их, словно белый медведь зазевавшуюся нерпу. Палатки жалобно скрипели, стонали, но не поддавались натиску стихии. Две из них служили временными складами для экспедиционного имущества, заброшенного накануне на льдину под скромным названием «точка N 1». В третьей разместился маленький десант, состоявший из экипажа ЛИ-2, двух гидрологов, метеоролога и доктора.

Несмотря на царивший снаружи адский холод — спиртовой столбик опустился за отметку минус тридцать градусов, — внутри палатки было тепло и уютно. Шипели голубоватым пламенем газовые горелки, в большой кастрюле булькали пельмени, весело посвистывал закопченный чайник. Лампочка, раскачивавшаяся под куполом, бросала неяркий свет на небритые, обмороженные лица людей, сидевших на спальных мешках, брошенных поверх оленьих шкур.

Бортмеханик, колдовавший над кастрюлей с пельменями, бросил в нее щепотку перца, лавровый лист, принюхался и сообщил, что пельмень всплыл и готов к употреблению. Затем, покопавшись в мешке, извлек крупную нельму, воткнул ее носом в бортик ящика и, прижимая грудью, стал неторопливо срезать тонкими ломтиками замерзшее рыбье мясо. Оно завивалось полупрозрачной стружкой, образуя розовато-белый холмик. Закончив приготовление строганины, он водрузил на стол алюминиевую миску с маканиной — адской смесью из уксуса, перца и горчицы и торжественно объявил, что кушать подано и господ полярников просят к столу.

— Что ж, братцы, с новосельем, — сказал командир, поднимая внушительных размеров кружку с разведенным спиртом.

— Поднимем бокалы, содвинем их разом, как некогда сказал поэт, — отозвался доктор.

— Поехали, — провозгласил штурман и одним махом опустошил кружку, аппетитно хрупнув луковицей.

Сытость и спирт всегда настраивают на беседу. Сначала пошли анекдоты разного возраста, их сменили случаи из жизни, потом, как и следовало ожидать, разговор перешел на женскую тему.

— Все бы хорошо ребята, — сказал второй пилот Ваня Серегин, только одного не хватает...

Все заухмылялись, зная, чего не хватает Серегину — известному сердцееду.

— А ты прояви смекалку и слепи бабу из Снега, — сострил метеоролог.

резиновые дамы

И тут у меня родилась идея. (Скромно назову ее гениальной.)

— Зачем же снежную, — безразличным тоном сказал я, — когда есть резиновые?

— Резиновые? — насмешливо спросил гидролог Ванин. — А, на, кой они нужны, резиновые?

— Вот для таких, как мы, одиноких мужчин они и нужны. Ученые ведь не зря работают.

— А ты что, их сам видел? — поинтересовался Серегин.

— Почему видел. У меня с собой есть. Их мне конструкторы завода «Красный треугольник» передали перед отлетом на испытания в экспедиции.

— Брось травить, — сказал Серегин, но глазки у него заблестели, и я понял, что рыба готова схватить наживку.

И тут моя фантазия заработала.

— Если не веришь, я и рассказывать не буду.

— Давай, давай рассказывай, — подначил командир, на лету ухвативший идею розыгрыша.

— Ну, ладно, — словно нехотя согласился я. — Сделаны они из специальной резины. Среднего роста. Художники поработали на совесть. Мордашки — прелесть, волосы не какая-нибудь пакля, а натуральные. А ножки, грудь — глаз не оторвешь. Ну прямо как живые, только говорить не могут. Впрочем, конструкторы обещали вмонтировать в них маленький магнитофончик.

— Да ведь они холодные, небось, как ледышки, — заметил Ванин, включившись в игру.

— Это не проблема. Пару литров горячей воды — всего и делов-то.

— Ух ты! — воскликнул Серегин, добитый этой маленькой подробностью. — Послушай, док, может меня в испытатели возьмешь?

— Нет, Серегин, ты человек несерьезный. Тебе бы только побаловаться, а тут дело ответственное. Надо все изучить, отчет научный написать...

— Напишу, честное слово, напишу, ничего не утаю, вот тебе крест!

— Ну ладно, только тут еще одна заковыка. Образцы-то экспериментальные, дорогие. Неровен час, порвешь чего-нибудь, испортишь. Кто отвечать будет?

— Да заплачу я, не бойся. Хочешь — расписку напишу.

— Ну что ж, — нехотя согласился я.

Со всех сторон протянулись услужливые руки с тетрадками.

— Я продиктую, а ты пиши: «Я, штурман самолета Серегин И.П., получил от врача экспедиции резиновую женщину производства завода «Красный треугольник» для проведения полевых испытаний»...

— Половых? — переспросил Серегин.

— Полевых, — подчеркнул я, — сроком на семь дней. «По окончании испытаний обязуюсь представить подробный отчет. В случае повреждения объекта готов нести материальную ответственность». Написал? Теперь распишись и поставь дату.

Я аккуратно сложил расписку и запрятал в карман, стараясь не смотреть на товарищей, давящихся от смеха.

— А где твои дамы? — спросил Серегин.

— Как где? В палатке-складе.

— Тогда пошли, а то еще передумаешь. Чего резину тянуть?.

— К чему такая спешка? Подождем до утра, тогда и распакуем ящик.

— Нет, идем сейчас. Будь человеком.

Пришлось доиграть роль до конца. Ползком, преодолевая порывы пурги, мы добрались до палатки-склада.

Часа полтора Серегин, подсвечивая фонарем, переворачивал гору груза. Но, как говорится, нельзя поймать черную кошку в черном ящике, особенно когда ее там нет.

— Эх черт, — сказал Серегин, утомившись от бесплодных поисков. — Куда же они запропастились?

— Наверное, ящик в Тикси погрузить забыли, — ответил я, изображая огорчение.

Трое суток подряд Серегин первым встречал экспедиционные самолеты, выспрашивая, не видал ли кто ящика с двумя красными крестами. И лишь на четвертые пришел ко мне на поклон.

— Док, ты, конечно, лихо меня разыграл. Но, будь человеком, верни расписку.

Пришлось отдать: сердце не камень. И хорошо, что не камень: очень скоро жертвой хохмы пал я. И если бы мои розыгрыши носили злобный характер, мне бы пришлось испить горькую чашу до конца.

А чаша-то...

21

I