Вокруг света 1995-03, страница 9

вол идет в атаку, выставив свою бронированную голову, — его может остановить лишь пуля из ружья очень большого калибра. Главное — успеть перезарядить ружье и всадить вторую пулю — после первого попадания животное, как правило, продолжает свой неукротимый бег.

Раненый буйвол, чувствуя, что дальше идти не может, делает петлю и устраивает засаду у своего следа, норовя перехитрить охотника. У носорогов прекрасное обоняние, но плохое зрение, у львов, наоборот, хорошее зрение, но слабое обоняние, а у буйвола в равной степени хорошо развиты зрение, слух и обоняние. Да, это грозный противник. Сообразительный и жестокий.

Из засады, он, как таран, бросается на человека и, даже сбив его, возвращается, чтобы терзать свою жертву. Буйвол не только поднимает несчастного на рога и подкидывает его вверх, но тяжестью всего своего могучего тела припечатывает охотника к земле, пронзая его рогами. Затем рассвирепевшее животное топчет своего повергнутого врага, исполняя нечто вроде пляски победителя. При всей трагичности происходящего нельзя не отметить, что буйвол в то же время напоминает нашкодившего пса: он обязательно должен еще и разгребать землю задними ногами.

Мне посчастливилось посмотреть фильм о буйволах. Такие фильмы об африканских животных показывают длинными вечерами по теле-пристав-кам в лоджах. В нем была мастерски снята душераздирающая сцена нападения львиной семейки на стадо буйволов. Вернее, на буйволицу с теленком, который был еще мал и еле держался на тонких узловатых ножках. Львы отсекли эту пару от стада и попытались свалить малыша, что им быстро удалось. Но разъяренная буйволица, делавшая вначале круги вокруг своего чада, неожиданно пригнула голову и бросилась на львицу, задев ее острым концом рога. Та, как мячик, отлетела в сторону. Буйволенок вскочил на ножки и опрометью бросился искать защиты под боком у матери, а от стада уже спешили на помощь матерые самцы...

С балкона своего номера я наблюдал за буйволиным стадом целый вечер. Трудно передать словами, что ты чувствуешь, находясь буквально в нескольких десятках метров от огромных животных. Они сюда пришли на водопой и переминались на топком берегу небольшого озерца, поросшего травой. Пологий край берега весь вытоптан сотнями животных. Мимо землистых буйволов робко пробираются антилопы. Вот пример, опровергающий мнение о неуживчивости буйволов: они не только спокойно соседствуют с антилопами, но могут и мирно пастись рядом со слонами. На крошечном островке расхаживает важно, как клерк из Найроби, марабу, иногда быстро выхватывая большим клювом из воды очередную лягушку. Но вот он тяжело взмахивает

крыльями и улетает, вероятно, обиженный насмешливыми выкриками, несущимися с одного из балкончиков (что поделать: турист заплатил за развлечения и желает повеселиться).

Но вот весельчаки уходят в бар, постепенно смолкают трели и посвист птиц, лишь изредка поКвакива-ют лягушки. Наступает тишина.

Ты остаешься один на один с таинственной долиной, где в сгущающихся сумерках загадочно проступают очертания холма, поросшего внизу кустарником, за которым виднеются деревья-великаны, опутанные лианами. Кажется, что в их тени движутся очертания каких-то фигур, и в темноте вспыхивают злыми огоньками глаза хищников.

Озерцо пустеет, и я спускаюсь по гостиничной лестнице в подвал, чтобы перейти бетонированным подземным коридором в бункер. Поражает, насколько продуманы изоляция и защита туриста от дикой природы. Наблюдай, пожалуйста, сколько душа пожелает, а выйти наружу нельзя.

Бункер вынесен вперед за пределы гостиницы, сверху его бетонированный колпак прикрыт землей и порос травой. Так что зверь может пройти по нему и не обнаружить ничего подозрительного. Когда я приближаюсь к зарешеченной узкой амбразуре, появляется ощущение, что нахожусь снаружи, на зеленой траве, покрывающей лужайку перед озерцом. Никого не видно, лишь временами тишину нарушает пронзительный визг даманов.

Эти маленькие зверюшки совершенно безобидны, хотя они любопытны и храбры, но, кроме острого зрения, сильных передних резцов, да пахучей железы на спине, других защитных средств у них нет. Поэтому даманы обороняются довольно странным образом: поворачиваются к недругам спиной, показывая свою железу, вокруг которой в случае опасности дыбом встают желтые волоски, хорошо заметные на буро-серой спинке зверька. Есть еще у даманов когти на задних лапках, но это не оружие, а «туалетный ноготок», которым зверек расчесывает шерсть.

Но прославился даман тем, что он «внучек слону, племянник носорогу, дядюшка лошади». И это не просто присловица. Изучение строения органов дамана доказало, что он родня всем этим трем млекопитающим, самый крохотный из них. А подтверждение тому — маленькие копытца на больших пальцах его лап.

Когда даман пронзительно кричит на всю округу, он, наверное, вспоминает далекое прошлое (в Египте были обнаружены ископаемые останки вида размером с лошадь), словно говоря всем, что, мол, были и мы молодцами.

...Утром, часов в шесть, меня разбудил осторожный, но настойчивый стук в дверь. Я вспомнил, что многие из нас договорились о побудке, если у водопоя появится выбранный ими зверь. Я «заказал» от жадности двух: носорога и леопарда. Именно в этих местах водятся леопарды.

С вечера на специально сделанные деревянные помосты перед гостиницей кладут тушу антилопы — приманку для хищников. Говорят, что ночью к ним подкрадываются леопарды и, несмотря на яркие лампы, успевают оторвать от туши (она привязана цепью) лакомый кусочек.

Очевидец рассказывал: «Я даже не заметил, как на помост вскочила крупная пятнистая кошка и, щуря глаза от яркого света, беспокойно вертя головой, лапами и клыками стала рвать добычу. Исчезла так же бесшумно, как и появилась, лишь качнулись ветви кустарника».

...Накинув куртку — было еще прохладно — я вышел на балкон. Над озерцом поднимался туман: фотографии снова бы не получились. Хотя я рискнул и снял марабу. Этот нахал сидел вместо леопарда на помосте и жадно клевал мясо, изредка взмахивая для равновесия большими крыльями.

Но зато судьба мне сделала другой подарок, за что я ей благодарен по сию пору. Я увидел, как к водопою выходило еще одно стадо буйволов.

Это был почти театральный выход. Темная стена леса в утренних сумерках служила отличной декорацией. Из редкого предлесья один за другим появлялись черные большие силуэты и скользили, словно тени, вдоль лесной кромки. Они шли цепочкой по тропе, протоптанной к водопою. Вот появились рядом с озером, и двинулись вдоль берега — крупные фигуры с величаво вскинутыми рогами. Буйволы сгрудились у озерка, наклонили морды и стали жадно пить воду, отталкивая друг друга.

Порядок наводил вожак — большой белый бык. Он с достоинством расхаживал вокруг стада. Но вот гостиница начала просыпаться, захлопали двери, и стадо медленно стало втягиваться в лес. Последними вожак отогнал от озера двух игривых молоденьких буйволиц.

У опустевшего озера вышагивал лишь один важный марабу, объевшийся дармового мяса.

Во время утреннего чая (кстати, ночью служители, по желанию гостей, разносили также кофе, о чем я просто не знал) подбежал мой сосед по номеру Саша Попов и взволнованно крикнул:

— У нас обезьяны! Грабят!

Мы ворвались в комнату, но те уже выскочили на балкон. Корзинка для фруктов оказалась пустой: ни бананов, ни манго. Особенно было жаль пейшн-фрут (плод о хвостиком, набитый мякотью и мелкими семечками), из которого мы наловчились выжимать сок.

А длиннохвостая мартышка преспокойно сидела на перилах нашего балкончика и доедала последний банан. Она даже не моргнула глазом, когда я сфотографировал ее со вспышкой...

И вот мы снова идем вдоль высокого забора по деревянному настилу, с которого лучше не ступать ни вправо,

Г 4