Вокруг света 1996-06, страница 26

го царя и брата другого можно бы и не особенно вспоминать. Да дело в том, что кругосветное путешествие великого князя имело для России печальные последствия. На фрейлине он не женился и вообще ни на ком не женился. Но его морской опыт показался царю достаточным, чтобы сделать его генерал-адъютантом, командующим всем русским военным флотом. От этой чести великий князь не отказался, но флот его никогда всерьез не интересовал. По воспоминаниям председателя Совета Министров Сергея Юльевича Витте,

ыскую одежду тех времен, когда «саар-дамский плотник», «баас Питер», «Петр Михайлов» — царь Петр Алексеевич, — одетый точно так же, учился у голландцев корабельному делу. Возвратясь, Петр приказал одеваться так и русским.

На ум приходили и другие ассоциации. Из тех же, или очень похожих мушкетов, отстреливались гугеноты JIa-Рошели от д'Артаньяна и его друзей. Ведь гугенотам пришлось покинуть Францию: Людовик XIV отменил эдикт о веротерпимости, подписанный его дедом, Генрихом Наваррским.

нас — высадка человека на Луну. Скорее всего, даже большее. Мы как-то попривыкли к сенсациям.

И название — мыс Бурь — придумано тем человеком. Португальским капитаном Бартоломеу Диашем (у нас раньше писали — Диас).

В 1488-м, когда Диаш вернулся в Лиссабон, король Португалии Жуан II изменил название на мыс Доброй Надежды. Для него это была надежда, что удастся добраться и дальше — до Индии с ее вожделенными богатствами.

Так португальский художник Ф.Бенда изобразил установку одного из трех каменных крестов — падранов, воздвигнутых Бартоломеу Диашем у южной оконечности Африки в 1488 году.

князь «был скорее склонен к личной удобной, приятной жизни, нежели к жизни государственной», и к тому же «всегда находился под влиянием той дамы, с которой он в данное время жил». Но тем не менее он-то в 1904 году и отдал приказ громадной русской эскадре идти кругом Африки к своей гибели. И, по слухам, убеждал своего племянника, императора Николая II, в правильности такого шага.

Но хватит о грустном. К тому же большинство российских плаваний в эти места были удачными.

31 августа 1995 года в старой крепости Кейптауна был — не знаю, как это назвать — парад, представление или, выражаясь языком прадедов, феерия. Крепость, и правда, старая. Голландские солдаты и рабы, привезенные из разных стран Азии и Африки, строили ее с 1666-го до 1679-го, тринадцать лет. Теперь это музей. После каких-то переделок его открывали заново. К этому и было приурочено торжество. Перед приглашенными гостями, среди которых посчастливилось быть и мне, показывали свое искусство войска, одетые в голландскую форму второй половины XVII столетия. Маршировали, перестраивались. Звучали старинные команды Оркестр играл марши давних

Многие из этих изгнанников переселились в Кейптаун (или, как он тогда назывался, — Капстад). Привезли из Франции не только мушкеты, но и виноградную лозу. Вот откуда пошли прекрасные южноафриканские вина!

О тех временах трехсотлетней давности и напоминал парад в крепости.

Но рассказывали мне и о куда более пышном празднике. Он отмечался тут же, в старой гавани и в крепости. А связан он был с окончанием той поры, когда:

Еще моря свои скрывали тайны... Из душных звезд слагался Южный Крест, И водоросли глуби потаенной Оберегали тайну этих мест...

Не только в древности, но и в средние века Европа не знала, где оканчивается Черный континент. Сюда, где я теперь гуляю по утрам, нога белого человека не ступала. В Европе еще ждали этого.

И это случилось. Вконец измученные матросы увидели южную оконечность Африки. Нашелся отчаянный капитан. Повел корабли в те неизведанные места. И добрался до них.

Шутка ли? — тогда это было, наверное, не меньшее событие, чем для

Увы, Диаш собственной судьбой как бы оправдал изначальное название Он погиб во время своего второго плавания вокруг Африки — опять буря у того мыса. Переименование не спасло. Но это случилось в 1500-м. А тогда, в декабре 1488-го, можно представить, как ликовал Лиссабон!

А в стольном Лиссабоне

День за днем

В порту взлетали флаги

На флагштоках,

Гремели сходни, но никто о нем

Не вспоминал, не знал о нем,

И только

Шальная девка, все забыв с тоски, Обласканная как-то ненароком, Не забывала жарких две руки И знала, кто такой Диас, до срока. А он о ней забыл в тот самый час, Когда вернулся, королем обласкан, И Лиссабон:

«Да здравствует Диас!» — Гремел, судьбе завидуя прекрасной.

Так это было или не совсем так — но какой же романтикой овеяны те события, если уже в нашем, двадцатом веке они увлекли двух, даже не португальских и не кейптаунских, а российских поэтов. Эдуарда Багрицкого и Сергея Орлова!

27 ВОКРУГ СВЕТА •