Танкомастер 1999-05, страница 29

рубежа. После каждой успешно завершенной такой атаки при минимальных потерях я, согласно приказу, докладывал генералу фон Кнобельс-дорфу (Командиру XLVIII танкового корпуса. — Прим. автора)

Танковая бригада действовала совместно с дивизией «Grossdeutschland». В танковом полку «Grossdeutschland» было восемь рот Pz.Kpfw.IV и рота «тигров» (по состоянию на 1 июля 1943 года танковый полк имел 4 Pz.ll, 23 Pz.HI, 68 Pz.IV, 15 Pz.VI, 14 Flammpz и 8 PzBef. — Прим. автора). Командовал полком граф фон Штрахвитц, находившийся на танке «Лев». Взаимодействовать с ним во время атаки было весьма затруднительно, так как он предпочитал действовать самостоятельно и не отвечал на позывные по радио. В конце концов, когда мне было приказано прибыть в штаб к генералу фон Кнобельсдор-фу, фон Штрахвитц предпринял совершенно не поддающиеся логике действия, приведшие в результате к необратимому оголению фланга. Таким образом, в результате бездарных тактических маневров мы потеряли 12 «пантер», которые подорвались на минах и были уничтожены путем поражения в уязвимые для них боковые стороны.

В целом, если говорить о «пантерах», то они вполне хороши, несмотря на некоторые проблемы с запуском двигателя и его слабую защищенность. В отличие от «Тигра», бортовая броня не является неуязвимой для 76-мм противотанковых снарядов. Орудие танка по своим качествам является исключительным».

Небезынтересно привести выдержку из воспоминаний ефрейтора Вернера Кригеля, воевавшего в составе 51 танкового батальона: «Перед началом боев мы очень нервничали, так как не знали возможностей наших новых танков. Утром 5 июля мы пошли в наступление севернее Курска. Советская оборона на этом участке была очень мощной. Наша первая атака захлебнулась на минном поле. Мой танк потерял гусеницу... Прорвать оборону русских мы смогли только после второй атаки, однако к вечеру 5 июля 51 батальон имел только 22 боеспособных танка. Остальные были подбиты или поломались».

Судя по немецким документам, боевая мощь 39 танкового полка снизилась довольно быстро в течение первых же боев. Так, к вечеру 10 июля в строю оставалось лишь 10 боеспособных «пан

тер». 25 танков были безвозвратно потеряны (23 в боях и два во время передислокационного марша), 65 танков находились в ремонте, а еще 100 «пантер» требовали ремонта (из них 56 были подбиты или подорвались на минах и 44 поломались). К вечеру 11 июля боеспособными было уже 38 «пантер», 31 безвозвратно потеряна, а 131 нуждалась в ремонте.

Следует отметить, что ремонтные подразделения 39-го танкового полка работали очень эффективно, ежедневно ремонтируя до 25 «пантер». Трудностей с запасными частями для танков не было, так как их доставляли из Германии специальными самолетами. Для эвакуации «пантер» с поля боя в полку имелось 19 18-тонных полугусеничных тягачей (Zugkraftwagen

18t), затем были доставлены еще 14. Для транспортировки каждой подбитой «пантеры» требовалось три тягача. Несмотря на это, потери «пантер» были довольно внушительными. Например, к 19 июля 51 танковый батальон имел в строю 33 «пантеры», 32 танка требовали ремонта и 31 потерян в боях. 52 батальон к этому же времени имел 28 боеспособных «пантер», 40 танков требовали ремонта, четыре отправили для восстановления в Германию и 24 были потеряны.

В целом, эффект, произведенный действиями полка «пантер», оказался ниже, чем ожидало немецкое командование. Генерал Г.Гудериан, посетив войска группы армий «Юг», составил донесение, отправленное им 17 июля начальнику штаба ОКН генералу Зейцлеру:

«Тактический опыт: Тактическое использование новых типов танков («Пантера») не освобождает командование от использования общепринятых тактических принципов использования танков. В особенности, это касается вопросов организации взаимодействия с другими родами войск (пехота, саперы, артиллерия и т.д.) и массированного использования танковых подразделений.

Генерал-инспектор бронетанковых войск создал штаб танковой бригады с целью централизо

ТАНКО МАСТЕР

27