40. Лев Толстой, страница 26

Исторические параллели

Г-\

Племянник «Буонапарте» Наполеон III (1808—1873)

Наполеон III (Шарль-Луи-Наполеон Бонапарт) был племянником Наполеона I — сыном его брата Луи Бонапарта (Луи Бонапарт ^лыл женат, ко всему прочему, на Гортензии Богарне, дочери императрицы Жозефины от первого брака). Юный Наполеон III воспитывался за пределами Франции, так как после падения Империи (в 1815 году) его мать была выслана оттуда. В 1851 году Наполеон III в результате государственного переворота стал императором Франции. Новый император вел достаточно агрессивную внешнюю политику — в частности, он поддержал Османскую империю и Англию в войне с Россией. Очевидно, императором владели реваншистские настроения (он болезненно переживал поражение своего дяди в войне 1812 года), хотя он и не разделял масштабных планов Англии по ослаблению России. Более того, после того как Севастополь был взят, французский император настаивал на прекращении военных действий. Одним из тех, кто оборонял Севастополь от английских и французский войск, был артиллерийский офицер Лев Толстой. Впечатления, полученные им во время обороны Севастополя, нашли отражение в «Севастопольских рассказах». Вскоре после окончания войны Толстой побывал в Париже — то был цветущий Париж Второй империи, где совсем недавно прошла Всемирная выставка. Однако молодому писателю он не понравился. Газетные панегирики Наполеону III и восторженные статьи о «Франции впереди планеты всей» раздражали его. «Читал речь Наполеона с неописанным отвращением», — отмечает Лев Николаевич в дневнике от 11 (23) февраля 1857 года.

(-^

Последний русский классик

Антон Павлович Чехов (1860—1904)

Чехов и Толстой познакомились в 1895 году, в Ясной Поляне. Впоследствии они виделись в Крыму: в 1901—02 годах Толстой несколько месяцев провел в Гаспре, где его гостем часто бывал Чехов, «сосланный» в Крым врачами. Чехов относился ко Льву Николаевичу с огромным уважением. И. А. Бунин приводит в своих воспоминаниях о Чехове такой эпизод: «Весною я приехал в Ялту. Толстому стало лучше, и как-то при мне Чехов собрался его навестить. Волновался сильно: менял брюки, и хотя все время шутил, но все же с трудом подавлял свое волнение:

— Боюсь Толстого. Ведь подумайте, ведь это он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у нее блестят глаза. Серьезно, я его боюсь, — говорил он, смеясь и как бы радуясь этой боязни.

И чуть не час решал, в каких штанах поехать к Толстому... Вернувшись, он сказал:

— Знаете, это какое-то чудо, просто невероятное! Лежит в постели старик, телесно вполне едва живой, краше в гроб кладут, а умственно не только гениальный, сверхгениальный!»

ШП