Юный Натуралист 1971-06, страница 34

34

Дело явно шло к концу, и Жук перестал жевать, приготовившись сразу же пулей вылететь в окно. Как вдруг попросила сло-ва Черепаха. И поскольку она была самой старой и мудрой, ее просьбу тут же исполнили. Она медленно сползла со стула, не спеша направилась к трибуне. Добравшись туда, она долго искала очки, обшаривая поочередно карманы. Затем так же тщательно протирала их концами платка, завязанного по-старушечьи под подбородком, старательно цепляла очки на нос, то и дело их роняя.

Жук потерял уже всякое терпение и начал было недовольно жужжать, когда Черепаха наконец проговорила скрипучим голосом:

— Моя прабабушка владела великой тайной золотого ключика... того самого, что открывает дверь в волшебную страну, где сбываются мечты.

Черепаха задумалась и долго молчала. Качнув несколько раз головой, она снова заговорила:

— Каждый должен отыскать и себе такой золотой ключик и открыть им заветную дверцу — неисчерпаемую кладовую своих знаний и умений. Тогда сбудутся самые смелые и увлекательные мечты.

— Вот это мудро, — одобрительно зарычал Лев. — Предлагаю постановить: каждый обитатель леса должен внести свой вклад в развитие техники. Последний срок представления изобретений — начало осенней охоты. Желаю всем творческих успехов.

И очень довольные все стали расползаться, разбегаться и разлетаться по домам. Один Жук расстроился: ведь теперь хочешь не хочешь, а придется что-то придумывать. Но что? Хоть сейчас еще только июнь, но лето быстро проскочит.

Жук хотел уже тронуться с места, как вдруг услышал неподалеку подозрительный шорох. Он пригляделся и увидел Муравья.

— А ты чего не спишь? — удивился Жук. — Ведь ты же хоть и насекомое, но неночное?

— Домой опоздал, — пожаловался ^тот- — В муравейнике уже все двери заперли, ты ведь знаешь, как у нас строго. Тут заночевать придется, где-нибудь под листком. А то темно дальше идти.

— Интересно, — сказал Жук. — У тебя вон, я смотрю, антенны торчат, а в темноте ты, значит, ими не видишь?

— Я ими нюхаю и щупаю, — ответил Муравей и укрылся теплым листком мать-и-мачехи — снизу пушистым, мягким, а сверху гладким, непромокаемым.

— Выходит, это у тебя никакой не локатор, а просто обычный нос, — обрадовался Жук.

— Не совсем обычный, — сонно проговорил Муравей.

— А какая же в нем хитрость? — засомневался Жук. — Такие нюхающие усы и у меня есть.

— Так ты ими один только запах улавливаешь... А скажи вот, чем пахнет мое одеяло?

— Ну, приятным чем-то, вроде как мятой. Я не очень в этих тонкостях разбираюсь.

— А разве ты не чувствуешь, какой у него шершавый запах? — мечтательно спросил Муравей и повернулся на другой бок, устраиваясь поудобнее.

— Шершавый? — изумился Жук и звонко чихнул, то ли от удивления, то ли от вечерней сырости.

— Конечно. Ведь запахи бывают и гладкие, и мягкие, и твердые — всякие. Я могу даже больше сказать: какой формы пахнущий предмет — круглый или узкий, длинный.

— Так что ж ты не берешь патент на свое открытие? — восторженно закричал Жук. — Ведь это же очень здорово уметь определять объем и запах сразу. Теперь столько пишут о содружестве чувств. Мечтают создать цветомузыку. Но мало кто слышит красные или сладкие звуки, ощущает тепло синим. А тут готовый прибор!

Только теперь Жук почувствовал, что ужасно устал. С трудом добрался он до дерева, на котором жил, и, пристроившись высоко на ветке, сразу уснул. Спал он беспокойно, всю ночь ему снились чужие изобретения. А вот никакая собственная мысль ему в голову не пришла. «Врут, наверное, что самые удачные изобретения во сне делаются, — подумал он, проснувшись. И тревожно заерзал. — Ничего не поделаешь, надо что-то придумывать».

Жук поглядел вниз и, не рассчитав спросонья, тяжело плюхнулся прямо на Одуванчик, придавив его к земле. Прозрачные маленькие парашютики дождем посыпались во все стороны и тут же разлетелись. Обнажилась блестящая, наголо обритая головка Одуванчика, словно с него неожиданно сорвали пушистый седой парик. И только гибкий стебель, выпрямившись, как ни в чем не бывало раскачивался вперед-назад.

— Ох, извините, я, кажется, испортил вам прическу, — засуетился Жук.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — прошелестел Одуванчик и приветливо закивал лысой головой. — Я вам даже благодарен. Они уже выросли. Дети так быстро растут. Им давно пора разлетаться. Они и так слишком долго сидели на моей шее, — кивнул он вслед парашютикам. — Вы только помогли им. А мне, как видите, ничего не сделалось. Стебель у меня упругий и