Юный Натуралист 1972-03, страница 35

33

напыжился, шлепнул раз-другой рукой по зарослям и вдруг оказался рядом со мной. Он старался меня развлечь. Теперь моя очередь. Орешек присел, глядя, как я «ем», но моя игра явно не произвела на него впечатления. Тогда я обратилась к другой уловке: шумно почесала себе голову, издав при этом звук, хорошо знакомый гориллам, которые любят чесаться.

Орешек начал чесаться. И нельзя было понять, кто из нас обезьянничал. Я легла на спину, стараясь произвести возможно более миролюбивое впечатление, и медленно вытянула руку. Я держала ее ладонью вверх, ведь ладони обезьяны и человека особенно похожи. Убедившись, что Орешек узнал этот «объект», медленно повернула руку ладонью вниз.

Орешек колебался. Наконец он шагнул ко мне, вытянул руку и легонько коснулся моих пальцев своими. Насколько мне известно, такой обмен «рукопожатием» между гориллой и человеком состоялся впервые.

После этого Орешек сел и с минуту глядел на мою руку. Затем встал, выбил у себя на груди барабанную дробь и пошел назад к своей группе, которая спокойно паслась на том же склоне.

Это было прощальное рукопожатие. Три с лишним года изучала я горных горилл — самых крупных из человекообразных обезьян. Международные организации по охране природы относят эту гориллу к редким животным. Охотники и фермеры теснят горилл во все более глухие горные уголки. Им грозит полное истребление.

Я начала работу в 1967 году. Мне хотелось установить более тесный контакт с группами горилл и отдельными животными, наблюдать за ними вблизи, но так, чтобы мое присутствие никак не влияло на животных. Для этого я решила вести себя, если хотите, как горилла.

Вот что мне удалось узнать о жизни этих обезьян. Несмотря на их могучее сложение (гориллы весят до 180 килограммов и больше), они одни из самых добродушных и робких животных. Мне не раз рассказывали о яростных атаках горилл на человека. Да, они дают отпор, когда на них нападают, когда защищают свое потомство. За три тысячи часов, которые я провела среди обезьян, только несколько минут животные были недружелюбны. Да и то потому, что детеныши слишком близко подходили ко мне. Но эти «атаки» были обманными.

О добродушии горилл и их склонности к озорству говорит такой случай. Однажды молодой самец Бравадо решил спуститься по дереву, на котором я расположилась, чтобы сделать снимки. Вверх Бравадо поднялся очень просто, протиснувшись мимо так, словно меня и не было. Но, спус

каясь, он, видимо, решил, что я ему мешаю и должна подвинуться. Когда его голова заполнила весь мой видоискатель, я подумала — пора ретироваться. Только взялась за ствол, как две руки легли на мои плечи и толкнули меня вниз.

Я часто видела, как гориллы таким способом отталкивают друг друга, когда им надо разойтись на тесном дереве. Боясь сорваться, я не стала пропускать Бравадо. Он еще раз легонько нажал мне на плечи, пуская в ход лишь толику своей могучей силы, потом отступил. Ударил себя в грудь и перескочил на соседнюю ветку. Повис на ней на руках и нарочно начал раскачиваться, зная, что она не выдержит и сломается. Так и вышло, ветка сломалась, Бравадо пролетел два с половиной метра, приземлился и спокойно принялся искать еду.

За эти годы я наблюдала 9 групп горилл. Численность стаи колеблется от 5 до 19 обезьян. Каждой группой управляет самец «сильвербек» (от английского «серебристая спина» — с возрастом волосы вдоль позвоночника гориллы становятся седыми). Он пользуется непререкаемым авторитетом. Ему подчиняются один или два «сильвер-бека», молодые самцы «блекбеки» («блек-бек» — «черная спина»), юнцы и детеныши.

Наблюдения помогли мне многое узнать: чем кормятся гориллы, как далеко уходят, об их играх и ссорах. Я видела, как обезьяны строят дневные гнезда для отдыха и ночные для сна. Это жесткая, грубая постель из сучьев, листьев, мха, даже лепешек грязи, иногда на дереве, но чаще всего на земле.

Чтобы гориллы быстрее признали меня, я решила подражать их «языку». Мне помог один случай, хотя его и не назовешь счастливым. Две молодые гориллы, пойманные для одного европейского зоопарка, были избиты ловцами чуть не до смерти. Выхаживая их, я очень многое узнала о «языке» этих обезьян.

В популярной литературе можно прочитать лишь о рычаниях и воплях горилл. Мне довелось услышать более разнообразные звуки. Я подслушала, например, звук, который можно записать так: «наоом, нао-ом, наоом». Обычно гориллы издавали его во время еды. Потом я часто слышала этот же звук среди диких горилл. Он не разносится далеко и похож на отрыжку. Поэтому многие наблюдатели считали, что у гориллы «урчит в животе». На самом деле это сигнал, которым обезьяны обмениваются, когда они вкусно поели. Не раз доводилось мне незаметно пробираться в гущу пасущейся стаи и звукоподражанием вызывать ответы окружающих меня животных.

Среди других звуков я слышала «хрю-