Юный Натуралист 1972-03, страница 36

34

7

■

канье» и «лай». «Хрюканье» служит для наведения порядка — скажем, когда «силь-вербек» разнимает ссорящихся или приказывает группе следовать за ним. У самок этот сигнал звучит несколько мягче. Они издают его, чтобы заставить детей слушаться.

«Лай» раздается, когда животное встревожено или насторожено. Если «лает» старший «сильвербек», обычно вся группа настораживается.

Я часами записывала эти звуки, а потом отвезла магнитофонные записи в Кембриджский университет для дальнейшего исследования.

За последние три с половиной года я следила за тремя группами обезьян. Чем диктуется передвижение горилл? Остаются ли их маршруты постоянными или меняются? Какую территорию они занимают? Мы должны получить ответ на эти вопросы, чтобы спасти животных от полного истребления. Вот почему я считаю необходимым провести точную «перепись» горилл и определить занимаемую ими территорию. Полученная схема напоминает очертаниями амебу. Я вижу, как мои «амебы» двигаются, а две из них склонны к слиянию.

Я еще не совсем уверена, в чем причина перемещения «амеб», но два происшествия, несомненно, должны быть приняты во внимание. В обоих случаях речь идет о небольших трагедиях.

Одна из них — смерть Коко — пожилой самки из группы холостяков. Оставшиеся пять самцов все время стремятся сблизиться с другими, пограничными группами. Видимо, холостяцкая жизнь вовсе не такая уж сладкая, какой ее изображают.

Другая — смерть Винни. После смерти этого «сильвербека» его подопечные оказались подчиненными второму «сильвербеку», Дядюшке Берту. Придя к власти, нервный Дядюшка Берт, особенно на первых порах, держался чрезмерно строго и властно. Так он изгнал «сильвербека» Амока. Одно время казалось, что бедняге Амоку удастся присоединиться к пяти холостякам, но он остался одиноким. Так и бродит втихомолку без определенной цели. Когда я случайно встречаю его в лесу, то слышу только тревожный крик, и Амок убегает.

Сверхосторожный вожак Дядюшка Берт ушел от соседства плечистых холостяков, увел свою группу на менее населенные южные склоны горы Високе.

В итоге «грозной пятерке» осталось следовать за третьей группой, где вожаком был Геронимо. Это вовсе не означает, что Геронимо приветствовал вторжение холостяков. Иногда, уходя от преследователей, он заставлял своих подопечных двигаться часами.

Гориллы одолевали километр за километром, почти не останавливаясь, чтобы поесть или вздремнуть днем. Такие форсированные маршруты часто помогали им оторваться от холостяков, но только на несколько дней.

Чем кончится эта драма? То ли обе группы объединятся, а может быть, холостяки уведут одну или несколько из семи самок из группы Геронимо.

Словом, причины перемены районов сложны. Если не считать вмешательства человека, похоже, что главная из них коренится во взаимоотношениях групп, а не в поисках пищи. Сезонная перемена пищи заставляет обезьян в какой-то мере передвигаться по своему району, но большая часть того, что едят гориллы, — листья, вьюнковые растения, дикий сельдерей и прочие лакомства, — в горах,

Один из деликатесов в меню гориллы — плоды Пигеум африканум. Дерево это похоже на большой дуб, растет на гребнях гор и дает плоды покрупнее вишни. Встречается оно довольно редко, плодоносит всего два-три месяца в год. Поэтому гориллы собираются на гребнях. Многочисленные сломанные сучья красноречиво говорят об акробатических упражнениях больших обезьян. Внушительно это зрелище, когда могучие «сильвербеки» резвятся на макушках деревьев, больше подходящих для шимпанзе или мартышек.

Однажды в разгар сезона я направилась к роще Пигеум, в которой больше недели паслись холостяки и группа Геронимо. Со мной был фотограф Боб Кемпбелл (гориллы в конце концов привыкли к нему так же, как и ко мне). Но когда мы подошли к деревьям, там никого не оказалось.

— Ничего удивительного, — сказал Боб, глядя на истоптанную землю. — Здесь с трудом наберешь листьев на одно дневное гнездо.

Мы решили, что обе стаи, наверное, поднялись выше по склону. Продолжая пробираться через ворох сломанных веток, я увидела сук со спелыми плодами. Что-то заставило меня сорвать три плода и сунуть в карман.

Минут через 20 нам встретилась группа Геронимо. Гориллы преспокойно паслись и загорали на солнце. Геронимо несколько раз настороженно пролаял, кое-кто из обезьян уставился на меня. Затем опять воцарилась тишина, гориллы продолжали отдыхать.

В 200 метрах от них дремали и загорали холостяки. Мы тихо сели, чтобы проследить за взаимоотношениями групп. Часа через два мы услышали, как гориллы из группы Геронимо пробираются через заросли в сторону, где отдыхали холостяки. Но