Юный Натуралист 1975-05, страница 4

2

да оплакивать павших было особенно горько.

И встают перед затуманенным взором ветерана нелегкие версты и те тяжелые, один к одному, 1418 дней Великой Отечественной войны. Может быть, увидел он заснеженные равнины Подмосковья, своих друзей, насмерть вставших на больших и малых дорогах к столице, или вспомнились ему сталинградские дни и ночи, когда горела великая русская река, но каждый знал, что за Волгой земли нет. А может быть, вернулся он на курские поля, где броня «тигров» и «фердинандов» не в силах была смять стойкость советского солдата. Или предстала пред ним памятная ночь на Кюстринском плацдарме, когда сотни наших прожекторов в упор ослепили врага и всесокрушающие молнии легендарных «катюш» прорезали ночную темень. А может, как скоротечная лента, промелькнули перед взором минуты решающего штурма фашистского рейхстага, когда в последнем броске советские солдаты водрузили красный стяг над логовом гитлеровских бандитов. Или увиделась ветерану залитая солнцем Красная площадь, строгие шеренги солдат-победите-лей, повергнувших к священным камням Мавзолея посрамленные знамена и штандарты разгромленных фашистских соединений.

Вспоминаю тот далекий май 1945 года. Когда мы ежедневно ждали радостных вестей о победе, когда весенний воздух был пропитан предчувствием близкой победы, когда о ней тосковали изумрудные всходы нового урожая и род-никово-умытая только что проклюнувшаяся листва.

Когда память возвращается в дни тридцатилетней давности, перед глазами проходит тот незабываемый день, сотканный из песен и хмельного веселья, из нашего ребячьего озорства и тихих слез овдовевших женщин, из скорбных морщинистых лиц матерей, хранящих в сундуках казенные похоронки. Так и слышатся заливистые звуки расстроенной гармони и какие-то чуждые аккорды трофейного аккордеона, возбужденные рассказы отвоевавшихся инвалидов, протяжные, перевитые грустью песни старушек в накрахмаленных белых платках.

В тот суматошный и самый радостный день минувших четырех лет было невозможно еще осознать все величие подвига народа и всю горькую цену утрат, понесенных в кровопролитной войне. Еще суждено было многим героям быть неизвестными и не все свои тайны открыла только что отгремевшая война. Не успели еще рассказать о героизме солдат безымянные высоты и бесчисленные населен

ные пункты, а летопись документов еще ждала своего часа. Это уж потом заговорили во весь голос молчаливые дубравы и партизанские лесные республики. Это позднее пошли по местам подвигов и славы юные следопыты, это уж потом были сложены гимны о победе над фашизмом. Гимны в музыке, бронзе и камне, гимны в народной памяти и в благородных сердцах.

Как же долго и мучительно трудно шло время с июньского, вспугнутого войной утра сорок первого до майских, взорвавшихся победными салютами дней сорок пятого! Какой длинный и героический путь выпал советскому народу, сколько радостей и утрат довелось пережить в эти 1418 дней самой кровопролитной и жестокой за всю историю войны! Сколько шагавших по ее ратным полям не дошли до майских дней, какое величие духа продемонстрировал советский народ под руководством Коммунистической партии! * Об этом с новой силой подчеркнуто в постановлении ЦК КПСС о 30-летИи Победы советского народа, где говорится, что в длительной и тяжелой борьбе с врагом наши воины проявили беспримерную храбрость, величайшее мужество. Свое неоспоримое превосходство продемонстрировали советская военная наука, военное искусство; высокое мастерство в проведении боевых операций показали воспитанные ленинской партией командные и политические кадры.

Когда гитлеровские стратеги разрабатывали свой вероломный план «Барбаросса», они стремились учесть многие моменты: количество советских дивизий, виды вооружений, протяженность железных и шоссейных дорог, мощности наших заводов и фабрик. Фашистским авантюристам казалось, что их военная стратегия предусмотрела все. Но, ослепленные легкими победами на Западе, ограниченные классовой слепотой и воспитанные в ненависти к социализму, разве могли они понять, что народ, строящий свободное общество, никогда не поставить на колени, что нельзя сокрушить строй, который поддерживает весь народ?

Уже первые бои на границах, когда солдаты в зеленых фуражках встали насмерть за священные рубежи Отчизны и пограничников можно было только убить, но не обратить в бегство, заставили призадуматься гитлеровских разбойников. Не было белых флагов на пограничных заставах, никто не сдавался в плен, и с каждым часом ожесточеннее и кровопролитнее становились сражения. Танковые клинья фашистов уже рвались к Минску, а в тылу германских войск героически сражалась крепость Брест, наводя ужас на захватчиков, убий