Юный Натуралист 1976-07, страница 30

28

бокими расщелинами, они представляли фантастическое зрелище. Их дикая красота сочеталась с буйствующим всесильем природы, полной неожиданностей и нераскрытых тайн.

Но что это? Теплоход вдруг замедлил ход и плавно стал разворачиваться на месте. Грохот якорной цепи известил, что судно стало на рейде. Оказывается, приближаться к островам на расстояние менее пятисот метров запрещается. Эти острова и водное пространство вокруг них являются заповедными и принадлежат только птицам.

Спустили трап, и я перешел на борт подошедшего катера — доры, как называют здесь утлые моторные лодки прибрежного плавания. Отдали швартовы, и, напрягая все лошадиные силы небольшого движка, дора отвалила от судна. Цепляя низкими бортами гребни высоких волн, крохотное суденышко уверенно ползло на водяные валы, сокращая расстояние до берега. За кормой доры на толстой веревке болталась из стороны в сторону небольшая шлюпка. Значение ее трудно переоценить. Катер не может подойти к скалистым берегам этих островов. Повсюду коварные подводные камни и рифы. И только на маленькой и легкой шлюпке можно добраться до берега. Подхватив эту шлюпку, упругая волна с силой понесла ее, словно скорлупку, к берегу и бросила в пенную гущу прибоя. По днищу забарабанила галька.

Перебравшись через борт, я ступил на мокрую литораль острова. Пожалуй, только здесь, на этой полосе приливов и отливов, можно ощутить йодисто-соленый запах моря, насыщенный терпким ароматом водорослей. Из воды кое-где зловеще торчали острые вершины серых и багровых скал. Над отступившей от берега водой нависли выбитые волнами гранитные карнизы.

Закинув на спину рюкзак, я медленно побрел вверх по тропе к одиноко стоявшему домику.

...Наступило утро, первое утро на голой земле заполярного острова. Наскоро собравшись, я двинулся в путь к его северо-восточной оконечности, отвесным обры-вом'спадающей в океан. Там было сказочное царство птиц, там были птичьи базары. За ночь резко похолодало, и над островом стал подниматься туман. Его еле приметные зыбкие косы росли на глазах, сливаясь в колышущиеся наплывы, из-под которых кое-где проглядывало море. Оно лениво перекатывало свинцовые волны, покрытые множеством белых и черных точек. Это сидели на воде птицы. Поднимаясь все выше, туман набросил кисейный полог на скалы. Белые клубы его плавно

"

"rnf^m

перекатывались. И казалось, что гранитные утесы вдруг поплыли в молочном море, постепенно погружаясь в него. И в этом медленном движении парящие капельки воды, отражая невидимое в мареве солнце, отливали неповторимым по красоте перламутровым сиянием. Только через несколько часов туман стал постепенно рассеиваться. Подхваченный ветром, он медленно пополз в открытый океан, цепляясь сизыми космами за неровности земли. Наконец брызнули солнечные лучи, и заиграла обильная роса — где крупными серебряными каплями, где нежной искрящейся пылью.

Ноги тонули в мягкой моховой перине. Мох, этот растительный пух тундры, толстым слоем лежал на ее каменистой земле. Его тонкие и нежные стебельки напоминали миниатюрные елочки, которые, цепляясь друг за друга, покрывали поверхность этого сурового края. Во мху горели яркими пятнами цветы: маленькие лютики и большие ромашки, низенький шведский дерен и высокая купальница, большие скопления морошки и редкие островки мертензии. На каменистых обнажениях росли кустистые родиолы с мясистыми и толстыми листьями. Пышный ковер этих цветов своей яркостью вознаграждал заполярные острова за их холодную и длинную зиму.

Поднявшись на вершину, я медленно стал спускаться по пологому склону, уходившему к скалистым берегам. Куда ни взглянешь — всюду грузные гранитные массивы и рассеянные на них камни. В расщелинах сбиваются в кучки какие-то кустики. Я подошел ближе. И велико же было мое изумление, когда в этих кустиках я узнал полярные березки. Как непохожи они своими узловатыми стволами и тонкими крепкими ветвями на среднерусскую свою сестру! Низкорослые и корявые, они кажутся дряхлыми и больными. Но необычайная жизненная сила за

450

ЛШшк

/