Юный Натуралист 1979-04, страница 4

^ И ВЕРНУТСЯ СЮДА ЖУРАВЛИ ^

Лето, а лесная поляна бела, словно зимой. Бела от цветущих ромашек и донника. Утопая в белизне, стоит грациозная косуля — слушает хор птиц.

У меня под ногой вдруг громко встрескивает сучок. Косуля вздрагивает и золотистой молнией уносится в ближ-. ний сосняк. Мы с Сережей Росихиным выходим на поляну. У мальчика от возбуждения горят глаза: он несказанно рад, что нам довелось увидеть косулю. Рад потому, что встретить этого маленького дикого оленя в шушенском бору — редкая удача.

— Вот — повстречали! — ликует Сережа. — А ведь еще совсем недавно здесь даже следов косулиных не попадалось. И никто вспомнить не может, когда эти олешки водились тут прежде.

Мы пересекаем белую цветочную поляну и входим в сосняк. Сосна — главное дерево шушенского леса, разбросанного на четырех тысячах трехстах гектарах. Бронзовые колонны сосен могучи и ядрены, на медных ветвях висит темный малахит здоровой хвои. Под соснами, в густой прохладной тени, зеленеет бойкий подлесок. Остро и терпко пахнет смолой, папоротникам, разопревшими травами, мхом и грибами. Нас замечает сорока и поднимает трескотню — предупреждает лесную братию, что в бор пожаловали люди. «Вижу! Вижу!» — откликается ей громче остальных птиц иволга. «Чьи вы? Чьи вы?» — опрашивает нас из дальней болотистой низины водолюб чибис.

— Свои, дружок, свои! — весело отвечает ему Сережа. — К тебе как раз и шагаем — узнать, не встречал ли ты где-нибудь в нашем лесу журавлей...

«Тинь! Тинь!» — с серебряным перезвоном садятся на маленькую елочку разноцветные синички и с любопытством смотрят на нас.

— Привет, друзья! — говорит им Сережа, а затем обращается ко мне: — Это наши главные подшефные, мы их подкармливаем в стужу. Прошлой зимой один только наш класс перетаскал им в лес килограммов десять разных семечек. Эй, друзья, рады, наверное? А где «спасибо»?

«Тинь! Тинь!» — спасибо-де, отвечают синицы и вспархивают.

— Хорошая птица синица, — проводив их взглядом, произносит Сережа. — Но для меня все же лучше — журавли Только где же они? Где?

Здесь самое время сказать несколько слов о Сереже Росихине. Он ученик шушенской восьмилетки № 3, член голубого и зеленого патрулей, страстный

природолюб, фантазер и мечтатель. У него есть давняя заветная мечта — услышать в родном бору крик диких журавлей. И он каждую весну жадно наблюдает, как над селом пролетают журавли и исчезают за лесом. Глядя на них, Сережа всякий раз с внутренним трепетом надеется, что эти дивные птицы приземлятся на одном из местных болот и затеют свой веселый свадебный концерт, а потом (есть и такая надежда у Сережи) устроят там гнездовья. Но журавли почему-то не хотят этого делать — пролетают дальше на север. И так повторяется много весен подряд. В мае Сережа опять увидел в небе журавлиный клин. Клин шел над лесом очень низко, и Сереже показалось, что птицы наконец-то сели где-то в глубине бора. Не одну зарю провел он на болотах. Но как ни прислушивался, а крика журавлиного так и не услыхал.

— Где же они? — недоумевает Сережа. — Ведь предание гласит, что жу-равушки здесь когда-то бывали. Вон в их честь даже и место одно названо — Журавлиная горка. Так почему же нынче они не хотят сесть на нее? Или уж очень их кто-нибудь обидел здесь, что ли?

Да, журавлей обидели. А случилось это еще до того, как в Шушенское прибыл под жандармским конвоем Владимир Ильич Ульянов. Вот что он сообщал в ту пору своей сестре о здешнем лесе: «С другой стороны (противоположной реке Шушь), верстах в полутора — «бор», как торжественно называют крестьяне, а на самом деле пре-плохонький, сильно повырубленный ле-сишко, в котором нет даже настоящей тени (зато много клубники!) и который не имеет ничего общего с сибирской тайгой...»

Это было написано в 1897 году. Тогда здешний лес бессистемно рубили, корчевали, выжигали, делая на оголенных местах пашни и сенокосы. Рубка деревьев, шум полевых работ — все это напугало журавлей, и те начали останавливаться на шушенских болотах все реже и реже, а затем и вовсе прекратили посещать бор. Да и сам бор наверняка перестал бы существовать, не объяви его крестьяне в 1919 году на сельском сходе заказником. Но лес восстановить — не срубить: время надо.

Много лет прошло, прежде чем на местах бывших пашен и сенокосов появился молодой лесок, который только нынче превратился в настоящий бор. Отношение к этому бору у шушенцев