Юный Натуралист 1980-06, страница 25
24 го кукушка проникнуть не могла. Значит, яйцо кукушка принесла в гнездо горихвосток в клюве. Я живо представил себе, как выполнялась эта работа. Вот тут кукушка присела, тут она просунула голову под сучок и бережно положила яйцо... Кукушонку в гнезде было не более двух недель. Разглядывая это маленькое страшилище с огромным оранжевым зевом, я вдруг припомнил, что три недели назад как раз в этом месте наблюдал какое-то странное поведение кукушки-самца. Он часто куковал, облетал этот участок по кругу и делал сквозные пролеты. Со стороны было видно, как самец неожиданно появлялся среди сосен, как бы зависая в воздухе с распростертыми крыльями и распущенным хвостом. В гнезде в это время уже лежало яйцо. И самец, стало быть, трогательно о нем заботился. Теперь считается установленным, что после того, как кукушка подложит яйцо в чужое гнездо, самец некоторое время это гнездо охраняет от посягательств других кукушек. Два птенца-кукушонка в одном гнезде выжить бы не смогли. И родитель заботится, чтобы «двойни» не получилось. За ростом кукушонка в гнезде приемных родителей тоже интересно было понаблюдать. Горихвостки очень волновались и всячески пытались отвести меня от гнезда. Но постепенно привыкли. И мне, улучая моменты, когда они улетали за кормом, удалось расширить площадку для кукушонка (он мог теперь свободно расправлять подраставшие крылья), да и сам я получил хороший обзор для наблюдений. Подтащил к гнезду укрытие из фанеры и проводил в нем по многу часов. Кукушонок ел и дремал. Приемная мать — совсем крошка рядом с прожорливым чудищем — с ног сбивалась в поисках корма. Она появлялась всегда в одном месте перед гнездом, торопливо, иногда в несколько приемов, заталкивала в оранжевую глотку еду, улетала и тотчас же появлялась снова. Иногда мне казалось: у этой маленькой птички не хватит сил выкормить великана — за светлый день она прилетала с кормом в клюве более трехсот раз. Приемный отец почему-то не появлялся, хотя голос его слышался где-то поблизости. Иногда удавалось увидеть самца. Держался он в стороне, к птенцу не подлетал. Но однажды и папа появился в поле зрения моего объектива. Кукушонок, повзрослев, стал выбираться из укрытия по сучьям наверх. И я много его снимал. Сам он щелчков фотокамеры не боялся, но пугалась кормившая малыша мать. При частых щелчках затвора создавался барьер опасности, который она одолеть никак не могла. Подлетит, попытается спуститься к птенцу, но сейчас же с тревожным криком исчезнет. И вот тут на сцене появился отец. (Видимо, ему природой отведено право наибольшего риска.) Он подлетел довольно спокойно, опустился к птенцу, передал корм, на мгновение задержался, как бы говоря этим: «Все нормально, опасности нет». И только после этого снова включилась в работу торопливая мать... Однажды, придя к гнезду, я не нашел на месте подросшего кукушонка. Но его удалось обнаружить по суете горихвосток, продолжавших кормить оперившегося подростка. Он уже мог летать. Спугнутый мною, он пролетел шагов пятьдесят и укрылся в ветках елки. Мы еще виделись дней пять или шесть. Последняя встреча была такой. При моем приближении кукушонок сорвался и уже не подскоком, а в ровном, уверенном полете замелькал среди сосен. Маленькие родители едва поспевали за ним. Благополучный конец! За улетевшей птицей я следил с таким чувством, как будто был посвящен в давнишнюю тайну леса. С. КУЛИГИН Приокско-Террасный заповедник Рис. автора Фото Б. Нечаева |
