Юный Натуралист 1982-06, страница 26

Если бы кто-нибудь мне сказал, что такое неповоротливое создание, как бегемот, может растоптать ловкую выдру, я бы не поверила. А произошло именно так.

Мы наблюдали за группой гиппопотамов, лениво пощипывающих траву вдоль заболоченного берега Таны. Это самая большая в Кении река, пересекающая вместе со своими притоками знаменитые восточноафриканские национальные парки Цаво и Меру. В сухой сезон реки словно магнит притягивают к себе животных со всех окрестных испепеленных солнцем равнин. С вершины невысокого холма, где мы расположились, было отлично видно небольшое стадо зебр и антилоп-гну. Над зарослями акаций то здесь, то там появлялись шеи жирафов. А совсем рядом с бегемотами расположилось семейство выдр — крупная, килограммов на десять, самка и два ее очаровательных детеныша.

Сначала бегемоты и выдры не обращали друг на друга никакого внимания. Но потом самка, то ли играя, то ли решив, что крохотный, совсем еще розовый бегемотик приблизился слишком близко к ее потомству, громко свистнула и прыгнула в его сторону. Мамаша-гиппопотамиха молниеносно обернулась и начала втаптывать выдру в прибрежный ил...

Когда бегемоты, наевшись, плюхнулись в реку, мы подошли к месту трагедии. В огромном, величиной с ведро, следе-яме, оставленном бегемотами, испуганно прижавшись друг к другу, притаились два выдренка. «Гиррк-гиррк-гиррк!» — угрожающе оскалив мордочки, закричали они, когда я начала вытаскивать их из жидкого месива.

Посовещавшись, мы решили, что самое разумное будет взять выдрят с собой в Найроби и там передать в «Орфанаж». Так называется зверинец-«детдом» при национальном парке Найроби, в который принимают и воспитывают потерявших родителей диких зверят. Оставлять беспомощных малышей на берегу Таны означало обрекать их на верную гибель.

Однако, когда мы приехали домой, сосед-африканец Нджороге спутал все наши планы.

— У нас этих зверьков называют «фиси маджи» — «водяная гиена». С гиенами их роднит не внешность, а нрав. В воде выдры так и норовят напасть на все живое, ведут себя смело и агрессивно. Но зато нет во' всей Африке зверя, который так легко приручается и приносит дома так много радости и пользы, как фиси маджи. Никуда не отдавайте их. Сейчас мы сообща выроем во дворе нечто вроде небольшого пруда и займемся воспитанием зверьков. Это напомнит мне детство, когда

вместе с ручной выдрой я мальчишкои ходил на охоту.

Так мы и сделали. Подвижную и юркую, словно струйка ручейка, самочку мы назвали Маджи — «Водяная», а ее брата, всегда готового броситься в атаку на врага,— Фиси — «Гиена». Выдрам очень понравилось их новое жилище, и вскоре они так привыкли к нему, что мы перестали накрывать его сеткой. Зверьки быстро росли и через три месяца уже достигали в длину 40 сантиметров плюс тридцатисантиметровый хвост, который в воде заменяет им руль.

В отличие от обыкновенных выдр, обитающих в Европе и ведущих ночной образ жизни, их африканские родственники любят солнце. Мех на всем теле у Фиси и Маджи был светлого коричневого цвета, на подбородке — белый, а на горле — белый с красноватыми пятнами. Именно за пятна этих зверьков относят к виду пестрошеих выдр.

Хотя на воле выдры обычно предпочитают питаться рыбой, нашим питомцам, по совету Нджороге, мы ее не давали. От нас Маджи и Фиси получали молоко, сыр и творог, а от африканской природы все, что можно было поймать во дворе. Перед наступлением сезона дождей из своих укрытий вылетают мириады крылатых термитов. За ночь они сплошь покрывали водную гладь пруда, где жили выдрята, и поэтому с восходом солнца зверьки только тем и занимались, что «чистили» свое жилище: съедали термитов, а их длинные жесткие крылья носами и хвостами прибивали к берегу.

Затем начались ливни, и наш прудик, оказавшийся единственным открытым водоемом на целый большой городской квартал, превратился в настоящий лягушатник. Отчаянно квакающие лягушки собирались в нем десятками и устраивали по ночам дикие концерты.

Вот тут-то я по-настоящему поняла подлинную суть «выдриного характера». В отличие от подавляющего большинства других животных, которые охотятся и убивают лишь тогда, когда хотят есть, Фиси и Маджи истребляли лягушек от восхода до захода солнца. Я даже ставила эксперимент: после того как выдрята вылавливали всех лягушек и выбрасывали их на берег, давала Маджи кусочек сыра. Для нее это было любимое лакомство. Но, объевшись лягушек, она не желала притронуться даже к нему. Лениво взобравшись мне на плечи, она лишь нюхала сыр, который я ей предлагала.

Но вот в пруд плюхнулась очередная лягушка-самоубийца. Маджи молнией соскольз-