Юный Натуралист 1982-09, страница 47

45

набрал. Ни тонкий слух, ни прекрасное обоняние не подсказывают зверям опасности.

Мать окунает лохматую морду в голубой ручей и только по-прежнему чутко стрижет ушами. А рыжий, как пламя костра, лосенок, тычется темно-сливовым носом в вымя и сосет, аппетитно причмокивая. Я замер, боясь шелохнуться. Ровно на беду, на нос садится комар и, словно спираль электронагревательного прибора, постепенно накаляется до темно-вишневого цвета. Из глаз непроизвольно выступают слезы. А кровопийца разбухает с крупную горошину. Когда злодей наконец улетел, точно гора с плеч свалилась.

Теленок, насытившись, резко обегает лужайку, спугивая слюдяных искрящихся стрекоз и бархатных сердитых шмелей. Энергия его так и перехлестывает через край. Расшалившийся бесенок внезапно атакует маму-лосиху, наподдав ей задними ножками. Затем нагибает голову и выбрыкивает какие-то замысловатые прыжки. То ли и правда рассердившись, то ли принимая игру, лосиха бежит за озорником, догоняет, и они принимаются бодаться. По тому, как осторожно, нарочито уступая, пятится лесная корова, я успокаиваюсь: нежная мать играет. Наконец малыш угомонился и ложится прямо на голую землю, как всегда это делают лоси в любое время года. Мать лижет, голубит его.

Крадучись, стараясь, чтобы не треснул под ногами сучок, удаляюсь. Третий лишний. Хотя сказать по правде, этот третий сегодня самый удачливый человек.

И. АКСЕНОВ

СЮРПРИЗ

Отпуск я проводил неподалеку от водохранилища. Увидел там у сторожа, что охранял колхозные бахчи, удочки и спросил:

— И какая рыбка ловится?

— Разная — амуры, толстолобики, сазаны. Недавно так усача килограмма на полтора схватил. Вкуснейшая, скажу, рыба!

Разбередил он своим рассказом мою давнюю страсть к рыбалке, я попросил удочки.

— Бери, пожалуйста,— сказал он,— лови на здоровье.

Утром ни свет ни заря, освещая дорогу ручным батарейным фонарем, проводил он меня на водохранилище к одному из своих любимых мест, которое находилось на небольшом песчаном пляже между камышами и молодой порослью ивняка. А сам на бахчи обратно ушел.

Было еще темно, когда я забросил удочки с привязанными к их концам маленькими колокольчиками. Добрый час прошел, а звонки не шелохнутся. Не клюет рыба, да и только.

Лишь после восхода солнца в моем садке заплескался первый толстолобик величиной с большую плотву и еще несколько небольших рыбок. И все.

Но рыбак есть рыбак. Терпеливо жду очередной поклевки. И до того досиделся, что сон начал одолевать, сижу клюю носом. Потом прилег на телогрейку, что дал мне сторож на рыбалку. Лежал, лежал, размечтался и не заметил, как в сон погрузился. Сколько времени я пребывал в нем, уж и не знаю, только вдруг почувствовал, что меня вроде бы кто-то в бок подтолкнул. Подумал, что это мерещится, поленился даже глаза открыть. Только тогда, когда до моего слуха долетело какое-то тихое похрюкивание, а вслед за тем я ощутил на лице чье-то жаркое и влажное дыхание, от