Юный Натуралист 1982-09, страница 46

44

— Узнали они его? — спросили мы у дяди Петра.

— Не думаю,— ответил он.— Старые аисты не обижают молодых, хотя бы они были и чужие.

Настал день, когда все аисты вылетели на луг. Туда же побежали и мы, захватив с собой кусочки мяса.

Аисты бродили по лугу, ловили лягушек.

— Асик, Асик! — закричали мы.

Асик узнал нас, поспешил к нам и получил угощение.

А за ним подошли и его братья. Один был особенно храбрый. Когда мы протянули мясо Асику, он быстро выхватил erd у нас из рук. Старые аисты стояли поблизости.

Настал день, когда аисты не прилетели в свое гнездо. Не вернулся к нам и Асик. Он был уже признанным членом своей родной семьи.

Мы ходили на луг, угощали наших прожорливых друзей мясом. А через несколько дней все они улетели на юг.

Весной старые аисты прилетели, как всегда, к своему гнезду в Костином дворе. А молодых мы больше не видели.

С. ЛЯЛИЦКАЯ

ТРЕТИИ ЛИПШИЦ

Ну и денек, ну и печет! Задыхается от жары и пыли серая дорога. Яркое солнце желтым светом заливает огромное поле. И покуда хватает глаз волнуется от легкого ветерка море ржи, перекатывается васильковыми всплеска

ми. Сейчас бы в речку — ух, искупаться. Или куда-нибудь в спасительный тенек. Но и в лесу, до которого я еле донес ноги, душно. Где-то в чащобе хвойного леса в неглубоком овражке бежит говорливый ручеек, из которого бьет хрустально чистый родничок. Турист я старый, и все встреченные на пути роднички беру на заметку. Вовсе не напрасно, как показывает время. На дне глухого овражка припадаю жадными губами к бодрящей родниковой свежести. Хороша студеная водица! Только зубы ломит, а сколько ни пей такой, нет сытости.

Голубым пламенем разметалась по ручью скромная красавица русского леса незабудка.

Напившись вволю, прислоняюсь к шершавому медному стволу высокой сосны. Зажмуриваю глаза и долго сижу не двигаясь, вдыхая целительный аромат разогретого соснового воздуха. Ветер раскачивает зеленые шапки сосен, а мне кажется, когда я открываю глаза, что это сосны раскачивают пылающий зноем купол.

Тихо. Только робко шепчутся о чем-то своем, заветном подружки-осинки. Шепчутся и шепчутся, ну ни минуты не помолчат.

Где-то послышался треск валежника. Так ходит только большой сильный зверь. Проходит минута, другая, и на залитую солнцем и малиновым кипреем лужайку выходят горбоносая лосиха, а рядышком рыжий лосенок на длинных, тонких как спички, еще по-настоящему не окрепших, смешных ножках! Лоси долго стоят не шелохнувшись, внимательно вглядываются в мою сторону. Невольный страх угадывается в недоверчиво устремленных глазах и настороженных ушах. Но человек с подветренной стороны сидит тихо, как в рот воды

ЙЩ

Mj