Юный Натуралист 1988-01, страница 43

42

Хозяева предложили почаевничать. Усевшись за стол, мы завели разговор о фронтовом прошлом, разливая ароматный, крепко заваренный чай. И говорили бы, наверное, долго. Но соблазнительные запахи снеди вызвали явное беспокойство Стеши. Она вылезла из-под стола и подошла почему-то ко мне. Поглядев в упор своими коричневыми глазами, она стала тихо повизгивать и помахивать куцым хвостиком.

Я подбросил спаниелю пару кусочков колбасы, которые Стеша поймала в воздухе и, не жуя, сразу проглотила. Тут вмешалась хозяйка:

— Ах ты, попрошайка! А, ну, марш на кухню!

И Стеша, обиженно опустив голову, отошла.

А я заступился за спаниеля:

— Зоя Федоровна! Ну, что вы обижаете такую чудную собаку? Отдайте ее лучше мне! По старой дружбе прошу!.. Или продайте! — вдруг вырвалось у меня.

Кубышкины, отказывая, замахали руками.

— Миша! Ты ведь мой старый друг! Знаешь, что я живу одиноко...— наседал я на Михаила Петровича.— Отдай собаку! Тогда и у меня будет забота на старости лет!

Кубышкин поглядел на улыбающуюся Зою Федоровну, как бы спрашивая позволения, подошел к упиравшемуся щенку и передал его мне.

— На, бери нашу Стешу! Задаром! Только одно условие: когда она ощенится, с тебя двух малышей! Идет?

— Конечно! — радостно воскликнул я.— С удовольствием исполню!

В этот момент Зоя Федоровна хотела что-то сказать, но под грозным взглядом мужа, воспринимая происходящее как шутливый розыгрыш, махнула рукой и направилась в другую комнату.

— Зоюшка, не сердись! — крикнул я ей вслед, а прощаясь с Михаилом Петровичем, поблагодарил его за подарок. Собачка всю дорогу тихонько скулила, недоуменно поглядывала на меня, а временами, упираясь лапками в мою грудь, пыталась как будто оттолкнуть.

Привыкала Стеша ко мне постепенно. А меня переполняла радость, ведь следовало заботиться о живом существе, кормить его, прогуливать, мыть.

Однако через несколько дней мне позвонила Зоя Федоровна.

— Петр Иванович! Как вы там поживаете? Что Стеша? Не скучает?

Я ответил Зое Федоровне, что у нас со Сте-шей все нормально, что она довольна, ведет себя хорошо и уже привыкла.

— А я скучаю! — призналась Зоя Федоровна и положила трубку.

А еще через тройку дней позвонил Михаил Петрович. И грустным голосом объявил, что и ему очень тоскливо без Стеши.

Я посочувствовал другу и, чтобы хоть как-то успокоить, вновь пообещал двух щенят. Хотя

сам-то понимал, что появятся они не скоро...

Прошло еще дней десять. В одно прекрасное утро, когда мы со Стешей завтракали, мелодично зазвонил колокольчик, подвешенный над входной дверью. Стеша взволнованно залаяла и бросилась в коридор. Когда я открыл дверь, то увидел Кубышкиных. Стеша прыжком кинулась к Зое Федоровне и, повизгивая, стремилась дотянуться до ее лица. Зоя Федоровна подхватила щенка на руки, стала его целовать, называя ласковыми именами. И, обернувшись ко мне, жестко произнесла:

— Не отдам я тебе мою Стешу, Петр Иванович! Обижайся — не обижайся, а я ее забираю!..

Михаил Петрович посмотрел на меня виновато и добавил:

— Иваныч! Ты уж прости, но мы унесем собаку домой. Не можем без нее! Тем более Зоя... Ну ты понимаешь... Да и мне худо без Стеши...

Делать было нечего, и я согласился. Зоя Федоровна, не спуская собаку, подошла ко мне, громко чмокнула в щеку, а Михаил Петрович по-дружески обнял. Спаниель победоносно глядел на меня повеселевшими глазами.

Без Стеши стало грустновато. Но известие, дошедшее до меня пару месяцев спустя, позабавило.

Собака, как оказалось, за все время ни разу не подошла к хозяину, явно предпочитая Зою Федоровну. А когда к ней приближался Михаил Петрович, она глухо и угрожающе ворчала.

Но все же примирение состоялось.

Как-то осенью Михаил Петрович собрался на охоту. Стал возиться с ружьем, мастерил пыжи, пересыпал порох, дробь, стучал молотком. Стеша, навострив ушки и подняв мордочку, внимательно наблюдала за хозяином: в собаке явно заговорил охотничий инстинкт. А когда Кубышкин щелкнул курком, проверяя работу двустволки, Стеша поднялась со своего коврового лежака и подошла к своему хозяину. Поглядев на него виноватыми глазами, словно извиняясь, стала тереться о его ноги.

Михаил Петрович ласково потрепал Стешу, приговаривая добрые слова, и... негласный мир был заключен.

А. ГОЛЬД И Н