Юный Натуралист 1991-03, страница 49

47

А ею одной, без умения и терпения, не всегда можно поправить дело.

Гусак это сразу понял и сказал жене на своем языке:

— Ты, мать, не молоти крыльями, а не то всех детей утопишь.

— Что же делать?

— Сиди смирно, а я пойду народ звать.

И пошел.

Поднялся на крыльцо, торкнулся в дверь — закрыта...

Окна тоже закрыты.

Рядом с избою навалены бревна. Верхнее бревно протянулось дальше других, и конец его как раз перед окошком.

Гусак взобрался на него, прошел под самое окошко и стал кричать что было мочи:

— Га-га-га!

Кричать и клювом в окно стучать.

А в избе под этим окном спал Алеша. Больше в доме никого не было: родители ушли на базар, а Алешу после дождя дневной сон сморил.

Снится ему, будто гости пришли и в окно стучат.

Во сне он им дверь открыл.

Гости все знакомые — из его класса.

Только почему-то говорят по-гусиному. По-человечески — ни слова.

Что он им ни скажет, они одно свое:

— Га-га-га!

Он их по-человечески спросил:

— Есть хотите?

— Га-га-га!

— Да не «га-га-га»,— говорит Алеша,— а «да-да-да»!

— Га-га-га!

— Да-да-да!

— Га-га-га!

Тут сообразил Алеша, что это все во сне, в жизни так не бывает, а надо просыпаться.

Проснулся — стук в окошко.

— Га-га-га!

Видит Алеша — Гусак в окно стучится, на бревнышке еле-еле держится, крыльями взмахивает, чтобы не упасть, и кричит не своим голосом:

— Га-га-га!

Алеша открыл окно:

— Тебе чего?

Гусак его за рукав клювом тянет: «Пошли, мол, беда!»

— Да я по-людски в дверь выйду! — сказал Алеша.

И вышел.

В лесу все мокрое, все блестит, все паром дымится.

Гусак под крыльцом стоит и Алешу за собой зовет.

— Га-га-га!

— Иду, иду.

Привел его Гусак к яме.

Что там творится!

Печаль одна.

Гусыня плачет. Гусята на себя не похожи — комочки глины с глазами.

— Эк вас угораздило!

Алеша спустился в яму, собрал Гусят в подол рубахи, дома выполоскал их в тазу, в теплой воде, всю глину отмыл и в полотенце посадил на подоконник, на солнышко сушиться.